Мемуары торрека
Шрифт:
Рыжий немного пометался по лагерю. Как ни крути, а все остальные были при деле. Все, кроме Рыжего. С проступающей всё ярче тревогой, он попытался даже нас с Дедом запрячь на разделку, но быстренько получил от ворот поворот и побежал обратно к Емеле:
— Ром, я уже разобрался, верни мне топор, — помпезно заявил он.
— С чем? — скорчил непонимающую физиономию Емеля.
— Ну, я вернулся от капитана, так что давай — иди обратно, а я тут поработаю.
— Ну, если разобрался, то иди тогда отдыхай. Молодец, заслужил. А мне капитан
Это Емеля, как бы, похвалил Рыжего — втерся в доверие. Затем чётко дал понять, что топор ему не видать, а в конце ненавязчиво так напомнил, что бывает с теми, кто не выполняет капитанских приказов.
В общем, у Рыжего, как и всегда, не было шансов увильнуть от грязной работы. Если в случае с Тимом я осуждал Циркуля за такой жёсткий подход, то Емеле готов был аплодировать, хотя и сам частенько прибегал к его методам. Да все мы время от времени проделывали эти фокусы, так что отговорки вылетали автоматически.
Капитан с Борисом сильно задержались, потому пришли уже на всё готовое. Час близился к ночи, сумерки упали с деревьев и укрыли поляну мрачными тенями. Палатки стояли рядом с ручьём, возле костра громоздилась гора дров и хвороста, а на тусклом огне поджаривались кусочки оленины, нанизанные на тонкие палочки.
Подойдя к костру, они уселись на свободных местах. Капитан взял две веточки с мясом, одну из которых протянул пленнику.
— Ну как вы тут без меня управлялись?
— Порядок, товарищ капитан, — ответил за всех Крас.
— Вижу, что порядок, молодцы, — тяжело вздохнул Игорь Викторович. — Что ж, видимо, пришло время нам всем поговорить по душам.
Ребята синхронно выровнялись на своих местах и нервно уставились на капитана. Серьёзный разговор давно назревал, только начать его сами мы не решались. Игорь Викторович переглянулся с Борисом, покрутил в руках свою палочку с олениной и неохотно начал:
— Ребята, как вы думаете, где мы находимся?
Ответом ему была тишина.
— В молодости я успел поездить по миру, и был во многих широтах. Таких растений я не видел никогда.
Набравшийся наглости пленник тоже отмалчиваться не стал:
— Я, кстати, тоже бывал во многих уголках нашей планеты. Служба у меня такая была — интересная. Полностью согласен с вашим капитаном — мы не дома.
— Я что-то пропустил? — подобрался я на своём месте и до хруста сжал кулаки. — Кто давал слово этому подонку?! И почему он сидит у костра вместе с нами?
В тот миг в лесу будто стало светлее. Отблески костра пробежали по лицам курсантов, словно разжигая их внутреннее пламя. Глаза парней полыхали праведным гневом, в них читалась неподдельная ярость и желание отомстить за погибших товарищей. Не будь рядом капитана, останься Борис с нами наедине, и на его выживание я бы не поставил и грош.
— Зачем же так грубо? — ухмыльнулся Борис, будто нарочно заигрывая с огнём. — Ничего плохого тебе я не сделал.
—
— Андрей! Сядь на место, — прикрикнул капитан.
— Но как это? Он убил Якова! Просто так, взял и застрелил! — без всякого почтения, срываясь на крик, продолжил я. — А мы теперь будем делать вид, что ничего не случилось? Будем терпеть его рядом с собой и даже позволим обсуждать наши проблемы?
— А ты убил Фёдора и Стаса, — спокойно, будто о погоде, проговорил Борис. — У последнего, кстати, было двое маленьких детей и больная мать. Я уже не говорю о тех, кто остался лежать на плацу от твоих пуль. Я просто не знаю, кого застрелил ты, а кого они. — Продолжил он, окинув нас грустным взглядом.
К такому повороту в разговоре я был не готов. Слова наёмника выбили почву у меня из-под ног. Раньше погибшие от моих рук были простыми бандитами, безымянными орудиями войны, что виновны в куче преступлений и заслужили страшную участь.
И вот теперь, в одно мгновение они стали людьми. С именами и семьями. Со своими достоинствами и недостатками. Живыми людьми. Живыми — до встречи со мной.
Ответить мне было нечем. Я молча сел на место, чтобы позволить капитану нам всё объяснить:
— Парни, я всё понимаю. Ничего не изменилось, Борис всё ещё наш с вами пленник. Но нам придётся пойти на некоторые уступки. В такой уж мы оказались ситуации.
Рыжий попытался было задать очевидный вопрос, но капитан не дал ему это сделать:
— Андрей, давай ещё раз. Что с тобой произошло, там — возле оружейной?
Все уставились на меня, словно это я их сюда перенёс. Пауза стала немного затягиваться. Мне ничего не оставалось, как ещё раз пересказать историю спасения капитана. Борис кивнул, когда я сказал, что он успел выстрелить из пистолета и даже добавил, что целился в голову Игоря Викторовича и промазать никак не мог. Хотя наёмник был всё ещё скован наручниками, его развязавшийся не к месту язык меня очень злил.
— Словом, что мы не дома, вы уже, наверное, поняли, — сказал капитан. — Но мы с Борисом считаем, что э-эм… нас с вами забросило очень далеко.
— Как это? — всё-таки не выдержал Рыжий.
— Не знаю как, но твои фокусы должны быть с этим как-то связаны, — продолжил Кэп, сверля меня взглядом.
— И как же они связаны? — чуть повысил я голос.
— Увы, я не знаю, но такое совпадение просто невозможно, тебе так не кажется?
— То есть, это я во всём виноват? — резковато спросил я.
— Да остынь ты уже. Никто тебя ни в чём не винит. Я бы вообще в морге лежал, с дырою во лбу.
— А меня ваша компания наверняка изрешетила бы, — поддержал капитана Борис. — А потом наши ребята всех вас бы поджарили — дело времени. Но, несмотря ни на что мы все здесь: живые, здоровые и очень сильные.