Мемуары торрека
Шрифт:
Я слышал, как скребутся грызуны под порогом и стрекочут кузнечики за частоколом. Мои уши, точно локатор, ловили все звуки и рисовали образы в голове. Это было волшебно и страшно.
Энергетические ручейки никуда не девались, кружили в пространстве, затопили весёлыми водами всю округу. Возле ребят энергия отличалась. Каждого курсанта окружал большой прозрачный кокон, будто мыльный пузырь, пронизанный лучами яркого солнца. Эти коконы пестрили разноцветными маслянистыми кляксами, но краски их были прозрачны, едва уловимы для взгляда.
Среди ребят кокон Тима был самым большим, накрывал почти всех курсантов, что
Долго любоваться новыми красками мне не пришлось. В следующий миг картинка померкла, зрение притупилось, а глаза пришлось жмурить. На мою голову обрушился ураган, дикий смерч, пронизанный миллионами мыслей, закружил хоровод в моём бедном сознании. Подробные воспоминания великой рекой разлились каналами уставшего мозга, снесли дамбу рассудка и затопили берега ослабшего разума. Я едва устоял в том потоке, чуть не утонул в бурных водах, с трудом сохраняя свою личность.
Переживая подсознательные метаморфозы, я не заметил, как присел у порога, держа руки на висках.
— Ник, что с тобой? — нервно спросил Кос, помогая мне встать.
— Я всё вспомнил, — рассеяно ответил я.
— Что ты вспомнил?
— Свою жизнь.
— А ты что?.. её забывал? — с опаской продолжил Медведь.
— Нет… я… мне сложно объяснить. Сейчас я помню каждую секунду моей жизни. Всё, что я видел, что слышал, что чувствовал и… абсолютно всё. Каждый миг, как в замедленной съёмке и с любого ракурса. Моя память… она теперь абсолютная, теперь я могу… ха-ха-ха! Вы понимаете, что это значит?
Ребята не понимали, продолжали смотреть на меня, как на безумца. Чтобы осмыслить мои слова, это нужно было чувствовать. По-другому не выйдет.
— Ладно, у меня есть дела. Далеко не расходитесь, я скоро вернусь. — Сказал я и пошёл к центру посёлка.
— Но куда ты собрался? — выкрикнул мне в спину изумлённый Медведь.
Ответа он не дождался. Я просто не обратил внимания на его оклик, уже полностью погрузившись в пучину размышлений. Когда дошёл к центру пустыря, я увидел ту, кого искал.
Тири сидела на лавке у скромного дома в окружении других девчонок её возраста. Красотки вышивали узоры на белой материи и говорили, судя по улыбкам, о чём-то очень интересном. По крайней мере, хихикали девушки очень звонко, так что застывшего напротив пришельца никто из них не заметил.
Только увидев амазонку, я невольно растянул губы в улыбке. Мне сразу вспомнились первые переговоры в просеке. Девушка долго пыталась пригласить нас в посёлок. Много сил и терпения тогда истратила попусту. Честно сказать, я почти сразу понял, что ей было нужно. Только она так мило щебетала, так интересно жестикулировала, что я невольно залюбовался, просто не хотел прекращать милый лепет. Мне было приятно за ней наблюдать, приятно слушать её голосок. Если б не капитан, я бы ещё долго ходил по просеке, держа красавицу за руку.
Теперь Тири выглядела куда привлекательнее. Белые волосы были причёсаны и собраны в аккуратную косу. Лицо чистое, без следов леса, размазанных слезами. Походный костюм сменило белое платье, расшитое ярким разноцветным узором. Тоненький пояс охватывал стройную талию. Тири мне показалась красивой тогда, сейчас она выглядела
Словом, я снова залюбовался. Пора было выйти из ступора, время не ждёт. Вдохнув поглубже, я подошёл к лавке и, стараясь чтобы голос не дрогнул, позвал девушку.
Увидев меня, Тири испугалась. Она вздрогнула, покраснела. Затем нерешительно встала с лавки и подошла ко мне. Девчонки за её спиной тихо захихикали, но я не обратил на это внимания. Передо мной стояла самая красивая девушка на свете.
Я не мог объясниться, потому просто протянул Тири руку. Красавица оглянулась к подружкам, но те уже сидели как мышки. Даже дыхание затаили. Тири всё же взяла меня за руку и позволила отвести её на соседнюю лавку.
Начиная разговор, мне пришлось повториться. Чтобы лесная нимфа всё поняла, я снова положил руку на грудь и проговорил своё имя. Тири без запинок повторила тот жест и представилась мне в ответ. Хорошо. Начало разговору положено.
Затем я склонился и зачерпнул ладонью горстку пыли под лавкой:
— Земля, — проговорил я, указывая пальцем на руку.
Тири тут же смекнула что происходит. Её глаза весело засияли, а нежный голосок прощебетал:
— Мидааса.
— Мидаса, — попытался я проговорить незнакомое слово.
Тири отрицательно покачала головой, затем повторила:
— Мидааса, — предпоследний слог она показательно протянула. Следующее повторение вышло уже правильным.
Вот так и прошёл целый день. Я показывал красотке предметы, называл их родным языком, а Тири тут же переводила на свой. Новая память работала как часы, пазлы местного языка быстро складывались сложной мозаикой. Конечно, помучиться мне придётся изрядно, но с чего-то ведь стоит начать…
Глава 7
Погода сегодня была просто чудесной. Лишь только Сулаф [29] озарила землю лучами, одаривая людей светом и теплом, Тири тут же прилипла к окну. С домашними делами девица управилась ещё до рассвета: отец был сыт, в доме порядок, а постирать вещи она успела ещё вчера вечером. От других забот Тири избавили седмицу назад. Ровно столько она учила Андрея говорить как керрийцы.
Девичье сердце застучало скорее, губы растянулись в улыбке, а задумчивый взгляд поднялся к небесам, когда Тири вспомнила о симпатичном пришельце. С недавних пор приятный ученик ворвался в мысли юной охотницы, одолел её страхи и похитил мечты.
29
Сулаф — (солнце) богиня света у керрийцев, жена верховного Крона Керита.
После тех жутких приключений у Неподвижной Межи Тири три дня умывалась слезами. Грусть и тоска терзали ей сердце, не давали очнуться от ужасов, что дева испила в походе. Но время не стоит на месте. Всё же девчонки сумели утешить подругу и едва ли не силком вытащили Тири из дома. На лавке у избы старосты Жореса собрались почти все девицы посёлка. Рассказы юной охотницы о битве с краалом сразили подружек до дрожи в коленках, но были тогда и приятные разговоры:
— Ну-ка признавайся, что там было у вас с тем героем, что монстра убил? — хотела подробностей Ульма. — Брат мне сказал, что кроме тебя он вообще никого не заметил. Хи-хи!