Мемуары
Шрифт:
– Мальчики, пригнитесь! – раздалось в наушниках наших шлемов.
УДК пронёсся над нашими головами, поливая дроидов огнём из всех орудий. Затем Изабелла де Круа повторила заход. И ещё. И ещё. Это было опасно, делая виражи, катер выходил из мёртвой зоны, но Изабелла де Круа знала это сама.
– Заканчивайте, я прикрою, – сказала нам девушка.
Мы с Уилфредом поставили первую бомбу на место, прихватив её ещё лазером, так, что теперь снять её было практически невозможно. После этого Изабелла де Круа зависла рядом с нами, чтобы нам было проще взять вторую боеголовку.
– Ребята, я кажется, смогла засечь место, из которого выбираются эти бандиты, – сказала Изабелла де Круа. – Сейчас я его обработаю, и больше они вас не побеспокоят…
– Пожалуйста, будь осторожнее, сказал я.
– Вы тоже не очень-то подставляйтесь, ребята…
Мы снова стояли на броне линкора, закрепляя очередную боеголовку. Вдруг броня под нами слегка дрогнула – это Изабелла де Круа отработала по туннелям выхода на поверхность дроидов охраны. Пара вспышек наших лазеров – и очередная боеголовка намертво встала на квадрат поверхности линкора над реакторным отсеком. Осталось закрепить ещё три штуки и свалить отсюда на «Молнию», а потом – взорвать это корыто ко всем чертям. Вот только, что-то подсказывало мне, что с этими минами мы будем возиться ещё долго…
УДК снова завис над нами, чтобы мы смогли переместиться для закладки новой мины. Подпрыгнув, чтобы отлепить магниты наших подков, мы с Уилфредом дали небольшие импульсы нашими двигателями и забрались на броню катера. Так мы и долетели до цели, держась за поручень.
И именно в тот момент, когда Изабелла де Круа снова прикрывала нас от дроидов охраны, башня зенитной обороны оказалась быстрее, чем моя любимая… Орудие выдало по катеру целую серию импульсов, почти половина из которых попала в двигатель. Система связи донесла до нас длинное ругательство на старофранцузском.
– Что она сказала? – обеспокоено произнёс Уилфред.
– Выругалась, – лаконично ответил я. – С тобой как? – спросил я девушку.
– Порядок, – ответила она. – А вот катеру, похоже, трендец…
– Посадить сюда его сможешь?
– Скорее всего – да. Репульсорный двигатель работает – и ладно…
Через полминуты, когда мы уже заканчивали с очередной «дурой», катер, похожий теперь на смятую жестянку из-под «Кока-Колы», бесшумно рухнул рядом с нами. Изабелла де Круа включила молекулярные захваты и длинно выматерилась.
– Что случилось? – спросил я.
– Выходной люк заклинило, – ответила девушка.
– Тогда страви атмосферу из кокпита. Я сейчас прожгу отверстие, – посоветовал я.
Вокруг катера вмиг образовалось кольцо из сконденсировавшейся атмосферы, мгновенно выпавшее снегом.
– Отлично, – сказал я. – Теперь пригнись, стреляю…
Я полыхнул из обеих перчаток одновременно. Кварцевое остекление кокпита не перенесло такого обращения с собой и растеклось лужицей. Для Изабеллы де Круа это было неопасно, так как наши скафандры могли выдержать и не такое… Ещё секунд через тридцать моя любимая стояла рядом с нами и смотрела на обломки катера.
– Теперь у нас есть на одну бомбу больше, – философским тоном сказал Уилфред.
– В смысле? – спросила Изабелла
– Ну, если пустить его реактор вразнос, то жахнет неслабо, – объяснил я.
– А как до крейсера доберёмся? – спросила девушка.
– А двигатели нам на что? – спросил я. – Горючки нам хватит, тут всего 4 км. Правда, я раньше на такие расстояния не летал, но всё когда-то происходит впервые…
– Мне тоже как-то не приходилось, – признался Уилфред.
– Да и мне, – добавила Изабелла де Круа.
– Ничего, – обнадёжил их я. – Вот и потренируемся…
Ещё немного времени у нас ушло на то, чтобы вытащить из катера последнюю бомбу и установить её. После этого мы подключили систему управления реактором катера к общему детонатору, а потом я понял, что оттягивать момент полёта больше не имеет никакого смысла. Если я скажу, что мне тогда было не страшно, то это будет неправдой. Да, согласен, конструкторы скафандра утверждали с пеной у рта, что скафандр пригоден для «небольших космических перелётов до 15 км, он полностью экранирует от разного рода космических излучений, а наш новый двигатель не позволит Вам улететь куда-нибудь не туда…». Во всяком случае, в описании скафандра так и было сказано.
– Значит так, сначала все пристёгиваемся тросом друг к другу, – сказал я. – Я так в одном фильме видел. Летим параллельным курсом, а потом тот, кто будет к крейсеру ближе всех, стреляет в него магнитным гарпуном и подтягивает всех. Вопросы есть?
– У меня, – ответил Уилфред. – В том фильме у них всё получилось?
– Нет, – честно признался я. – Один человек погиб, но спас остальных. Но, с другой стороны, у нас и оборудование получше будет…
– Это радует, – шёпотом произнёс бывший рыцарь, ныне мой офицер по связи.
Я отмотал от лебёдки моего скафа метра четыре троса и быстро заварил конец в петлю. Захлестнув её на специальном кольце на скафандре Изабеллы де Круа, я точно также закрепил другой конец на себе. Пристегнув к себе таким же макаром Уилфреда, я отдал приказ взлетать. Мы синхронно подпрыгнули, чтобы оторвать магнитные подковы скафандров от брони линкора. После недолгого висения в невесомости мы запустили замечательные ядерно-реактивные двигатели наших скафандров. Полёт на «Синюю молнию» начался…
Двигатель давал постоянную тягу в точку чуть ниже спины, в горле всё пересохло от нервного напряжения. В глазах началась постоянная резь оттого, что я постоянно, нее мигая, смотрел через шлемный прицел на шлюзовую камеру родного крейсера. Конечно, как я уже упоминал, теоретически, в скафе «Чёрный Рыцарь» летать можно. Двигатель, в конце концов, именно для этого и предназначен. В атмосфере мы с его помощью такое вытворяем… (у десантуры, правда, лучше получается…) Но, вот так, на несколько километров, без подстраховки, без шанса на то, что если мы промахнёмся, то нас поберут… Такого ещё не было. Люди, конечно, на борту нашего крейсера были. Вот только, когда в нас попали, мы не сочли нужным сообщать этим эвакуированным с «Весны», куда мы отправились. Они до сих пор думают, что мы занимаемся ремонтом реактора, так как наш рейд, если честно, был полным сумасшествием.