Men from the Boys, или Мальчики и мужчины
Шрифт:
Я посмотрел на сына.
Пэт пожал плечами.
— Какая разница, — сказал он. — Все они все равно ненавидят меня.
— Как ты себя чувствуешь, Патрик? — спросил мистер Уайтхэд, и я с изумлением осознал, что ему, похоже, наш сын действительно симпатичен.
Пэт кивнул, все еще поглощенный созерцанием пустой спортплощадки:
— Я в порядке, сэр.
— У тебя так хорошо шли дела, — сказал директор. — Японский был твоим любимым предметом.
— Да, сэр, — подтвердил Пэт, не глядя на него.
И я увидел, что мальчик приготовился
Директор даже улыбнулся:
— Я припоминаю, что ты был звездой в… театральной студии?
Пэт наконец взглянул на него:
— В Клубе латерального мышления, сэр.
Мистер Уайтхэд кивнул. Потом посмотрел на Джину, на меня и улыбнулся еще шире.
— Честно говоря, я себе даже не представляю, чем они занимаются в Клубе латерального мышления, — признался он.
Все нервно засмеялись.
— Я тоже! — воскликнул я, и в моем голосе прозвучали истеричные нотки.
— Его травили — дети и взрослые, — сказала Джина и взглянула на Пэта, и на мгновение мне показалось, что она сейчас велит ему сесть прямо. — И эта травля происходит уже довольно долгое время.
— Ему надо учиться не давать себя в обиду, — сказал я, и она повернулась ко мне.
— Ты думаешь, это ответ на все вопросы, — огрызнулась она. — А что, если кто-то не может сопротивляться травле, Гарри? Что, если этот кто-то слишком вежлив, или слишком робок, или слишком одинок? Что тогда?
— Не знаю, — ответил я. — Думаю, тогда тебя макают головой в унитаз.
Мистер Уайтхэд поднял руки, подобно консультанту по семейным отношениям, прося слова.
— Мы отрицательно относимся к случаям травли в Рамсей Мак, — сказал он.
Пэт фыркнул, горько улыбнувшись, и в первый раз за все время мне показалось, что директор сейчас кого-нибудь убьет.
— Вы исключены на неделю, молодой человек, — заявил он, сердито ткнув «Паркером» в моего сына. — Я уверен, что вы не нарочно ударили мистера Джонса и что в последующие четыре года вы будете хорошим и прилежным учеником. — Он покачал головой. — Не знаю, что происходит с тобой в этом году, Патрик. Но если ты не исправишь свое поведение, то у школы не останется другого выхода, как исключить тебя насовсем.
На лице Пэта появилась едва заметная улыбка. Он взглянул на мать.
— Мы думали о том, чтобы сменить школу, — сообщила директору Джина. — Мы с мужем давно не живем вместе.
Директор кивнул:
— Я так и подумал.
Неужели это так заметно? Я не верил, что ссорятся и язвят только разведенные пары. Я думал, что так делают все.
Мистер Уайтхэд покачал головой.
— Но это важный год для Патрика, — сказал он. — Экзаменационный год.
— Что же, значит, это произойдет после экзаменов, — ответила Джина. — Возможно.
— Я смотрю, вы все продумали, — проговорил я, переводя взгляд с бывшей жены на сына. — Когда мы начали думать о том, чтобы сменить школу? — Они не смотрели мне в глаза. — Потому что я не припомню
— Моему сыну трудно ездить в школу через весь город, — продолжила Джина, не обращая на меня внимания. — К тому же его здесь травят. А теперь еще и это исключение.
Она опустила глаза, а потом робко взглянула на директора. Ах, Джина. Она все еще умела очаровывать. Директор положил «паркер» на стол.
— Я надеюсь на ваше понимание, — негромко проговорила она.
— Что же, — ответил мистер Уайтхэд, — дайте мне знать о своем решении. Но я настоятельно рекомендую вам подождать до конца учебного года.
— Спасибо, — сладким голосом ответила Джина, словно ей сказали: «Давай, детка, делай все, что пожелаешь».
Но моя кровь кипела. Новая школа? Кто упоминал хоть словом о новой школе?
— Хулиганы есть на каждой спортплощадке, — сказал я, невосприимчивый к магии ресниц Джины. — На каждой спортплощадке в каждой школе страны. Всегда найдется кто-нибудь. — Я покачал головой. — Он не может просто сбежать. Ничего не выйдет.
— Хочешь, чтобы он со всеми дрался? — спросила она, словно я был психопатом. — Он не такой, как твой отец, Гарри. И знаешь что…
Проблема в общении с бывшими супругами состоит в том, что они точно знают, что ранит вас больше всего.
— Ты тоже не такой, — сказала она.
Пэт и директор отвернулись. Им явно было неуютно находиться в одном помещении с нами.
Мы задержались у школьных ворот, держа в руках ключи от машин, едва сдерживаясь, чтобы разойтись, не наговорив друг другу еще больше гадостей. Я дрожал от холода. Зима, похоже, не собиралась заканчиваться. Я посмотрел на Джину.
— В Сохо есть хорошие школы? — спросил я.
Она с неприязнью взглянула на меня:
— А здесь они есть?
— Рамсей Мак не такая плохая, — ответил я. — Держит уверенное первое место по пальбе и ножевой резне.
Ее губы сжались.
— Думаешь, смешно?
Я перевел дыхание. Может, предложить ей кофе? Или выпить пива и сыграть в дартс? Глупо даже думать об этом. Но я больше не хотел сражаться с Джиной. У меня была жена. Я мог сражаться дома с ней. Зачем мне расходовать энергию на эту чужую женщину? Но разумеется, я знал ответ на этот вопрос. Из-за мальчика. Без сына Джина и я счастливо жили бы на разных планетах.
— Мы вместе во всем этом, — сказал я и чуть было не дотронулся до ее руки.
К счастью, я вовремя опомнился.
— Вместе, — изумленно проговорила она. — Ну да — как два паука в банке.
Я оглянулся на школу, куда в этот непонятный день вернулся мой сын. Два урока математики и макание в унитаз? Оскорбительные записки и избиения за гаражами? Собирание рюкзака и начало исключения? Я отвернулся, пристыженный, спрашивая себя, когда я утратил силу защищать его.
— Я должна была сказать о переводе в другую школу, — проговорила Джина, слегка оттаяв. — Извини, Гарри, правда извини. Но здесь ему плохо.