Men from the Boys, или Мальчики и мужчины
Шрифт:
Он тронул запястье, на котором обычно носят часы.
— Это должен быть очень ранний завтрак, — проговорил он, глядя сквозь меня.
Я бросил на него взгляд.
— Что это? — спросил я. — Клуб латерального мышления в действии? Это был скорее кофе, чем завтрак, всезнайка. Разве ты не рад, что старик отец везет тебя в школу?
— Разумеется, — согласился он и улыбнулся, со вздохом откинувшись назад.
Очень тяжело каждый день ездить на автобусе, который останавливается довольно далеко от школы.
Движение было
— Как ты вообще? — задал я один из ничего не значащих родительских вопросов, на которые обычно следует довольно неопределенный ответ.
Но на красивом лице Пэта появилась медленная смущенная улыбка. Он все еще был красивым. Даже сейчас, с одиноким прыщиком на лбу и несколькими белыми волосками над верхней губой. Он до сих пор был моим красивым мальчиком.
— Меня приняли в команду, — сказал он. — В футбольную команду Рамсей Мак.
От радости я заколотил по рулю. Закричал. Хлопнул его по бедру. Он выкрикнул что-то протестующее, но тоже засмеялся.
— Я так и знал, — радовался я. — Я знал, что ты сможешь.
И тогда его прорвало, и он стал рассказывать мне, что голкипер основного состава порвал связку, катаясь на лыжах, и это дало Пэту шанс, которого он так долго ждал. Я с энтузиазмом кивал, задавал ему вопросы — когда следующий матч, подходят ли ему бутсы и перчатки, — спрашивал всякую ерунду, лишь бы он продолжал говорить. И это тянулось всю дорогу, до самых ворот Рамсей Мак.
— Спасибо за то, что подвез, — сказал он, и я вышел вместе с ним из машины.
Мы стояли лицом друг к другу, а вокруг мелькали синие пиджаки. Я знал, что мне нельзя обнять его. Я был не настолько глуп. Но я так его любил.
— Я горжусь тобой, малыш, — сказал я. — Ты это сделал.
Он пожал плечами, волосы упали на глаза. Он с усмешкой отбросил их назад.
— Всего одна игра, — ответил он. — Тренер просматривает и других.
Мимо проскочили несколько взрослых парней. Один из них толкнул Пэта плечом и пнул его в бок. Мой мальчик был высоким, но сильный ветер мог его унести.
— Эй, — окликнул взрослый парень, и я увидел, что это Уильям Флай.
В половине девятого утра на его лице уже пробивалась легкая щетина.
— Смотри, куда прешься, Болячка, — сказал он.
Болячка? Они его так называют? Потому что он болел? Ему дали такое прозвище? Я пристально смотрел на Уильяма Флая, понимая, что не должен ничего говорить. Другой парень — это был Прыщавый — захихикал, словно Флай был гениальным комиком. Теперь я видел, что взрослым из них был только один. Только Уильям Флай. Прыщавый был из тех подонков-недоростков, которых считают взрослыми за компанию.
Я составил
Мы смотрели, как они уходят. Прошло, наверное, секунд десять. Но мне казалось, что мир перевернулся. Пэт, не глядя на меня, отряхнул пиджак. Моя ярость не имела границ. Я злился даже на него.
— Не давай себя в обиду, — сказал я. — Разве ты не можешь?
Он покачал головой.
— Не давать себя в обиду? — переспросил он и засмеялся, но его смех теперь звучал совсем по-другому.
— Да, — сказал я. — Когда они называют тебя кличкой. Когда пинают. Давай им отпор.
Пэт поднял рюкзак и закинул его на плечо.
— И что ты советуешь делать? — спросил он. — Драться с ними?
Я сделал шаг к нему навстречу. Я не хотел скандала. Ребята поглядывали в нашу сторону. Но мне было наплевать. Оказалось, что мне на это наплевать больше всего на свете.
— Просто не давай себя в обиду, — ответил я.
— Но я не крутой парень, — сказал мой сын, и тут прозвенел звонок. — Это дедушка. Это Клинт Иствуд. Наверное, даже ты. Но это не я, и я никогда им не стану.
Он направился прочь. Я смотрел, как он идет. Я все еще стоял, когда заметил, что мой мальчик изо всех сил борется со слезами. Злясь на меня, злясь на весь этот треклятый мир. Но в первую очередь злясь на слезы.
— И не надо меня подвозить по утрам, — сказал он. — Я могу ездить на автобусе, большое спасибо.
Большое спасибо.
«Большое спасибо», убившее меня наповал.
Я узнал его сразу же, как только он вошел в дверь.
Он был высокий, спортивного телосложения, но очки смягчали этот эффект. Под зимним пальто — деловой костюм, но без галстука. Все равно он выглядел так, словно только что сунул галстук в карман.
Питер.
Несколько секунд я ничего не делал, только смотрел на него и боролся с желанием уйти, не поговорив с ним. Но тут он взглянул на меня, сидящего за задним столиком, и поднял свои бумаги в знак того, что узнал меня. Он подошел, я встал, и мы обменялись рукопожатием.
— Спасибо, что пришли, — проговорил он.
Мы помолчали, поджидая официантку. Он заказал какой-то замысловатый кофе и жестом предложил мне заказать что-нибудь, словно приветливый хозяин. Я покачал головой, прихлебывая свой чай. Официантка ушла, и Питер положил ладони на стол. Он был готов открыть собрание. Я глупо ухмыльнулся, раздумывая о том, что произойдет, если я выплесну свой чай «Английский завтрак» ему в лицо.
— Джине было нелегко, — заговорил он. — Когда переехал ее сын… переехал Пэт. Попытка установить отношения. — Он многозначительно посмотрел на меня. — Нелегко.