Мэн
Шрифт:
— Извините, — сказала мисс Полл тоном кошечки-кокетки, после чего опять направилась к Билли.
После этого сцена вокруг неё сделалась ещё немее, если такое возможно. Судя по всему, этот дом и двор до такой степени пропитались тестостероном, что от её женственных повадок все носители этого гормона с непривычки немного растерялись — настолько непривычным и инородным смотрелись здесь её сострадание и грациозные манеры.
А Констанция в это время обогнула Билли и направилась первая за дом. Мужчина с жвачкой в волосах отмер и последовал за ней.
Пока Тэсс обходила вокруг дома, у неё представилась возможность рассмотреть строение. Или, точнее сказать,
Но привлекала к себе особенное внимание и приковывала взгляд парадная дверь. Она просто поражала воображение. Всем! Во-первых, своей массивность, во-вторых, материалом — это был либо кедр, либо дуб, в-третьих, качеством обработки и отделки, ну и, конечно же, замысловатостью рисунка и сложностью резьбы. То есть, это была та самая дверь, к которой не нужно прилагать ни золоченых визитных карточек, ни выписки со счёта в банке, ни костюмов от Бриони и смокингов от Генри Пула — ничего. Привёз покупателя или партнёра сюда, поставил его перед этой дверью, показал — всё. Человеку сразу всё про тебя ясно и понятно.
«Статусная вещь», — вспомнила давно забытое определение Тэсс.
За домом оказался, как и положено задний двор с постройками и небольшим проходом в стене леса к маленькому соседнему озеру. А на самом дворе, в общем-то, всё как всегда: огромный газон на всю немаленькую территорию, пионы, розы, папоротник, оформленный декоративными камнями крошечный пруд с водопадом. Скромно и со вкусом.
Сбоку двора стояло простое двухэтажное строение в стиле шотландских домов. Именно к нему Билли и вёл свою обидчицу-стилистку. Войдя в этот дом, они очутились в довольно тесном холле с лестницей и множеством дверей. Одна из них была открыта, и через неё открывался вид на комнату с массой экранов от камер слежения. На стуле перед этими телевизорами сидел какой-то молодой паренёк, развернувшись навстречу вошедшим и пожирая их глазами. Он явно наблюдал всю сцену прибытия через камеру.
— Добрый день, — вежливо и робко поздоровалась гостья.
— Добрый день, — чуть озадаченно-заторможено ответил охранник и тут же обратился к Билл, который снимал свою куртку. — Билл, что это было, а? Чего это он?
Мужчина строго посмотрел на паренька и указал ему подбородком на мониторы.
— Не отвлекайся. — Но потом всё-таки не выдержал и, взглянув на Тэсс, улыбнулся открыто и по-доброму.
Девушка воспряла духом.
Билли открыл вторую дверь от входа и включил в комнате свет. Это оказалась ванная.
— Нужен стул, ножницы, расчёска и накидка, — проговорила Тэсс.
Мужчина молча отправился куда-то вглубь холла и скрылся в одном из проходов. Вернулся он с ножницами, стулом и всё.
— Накидка не нужна, а расчёску я не нашёл, — угрюмо пояснил он.
— Я уберу тебе только жвачку. Потом в салоне тебе всё красиво оформят.
— Давай побыстрее, — перебил её клиент. Но что интересно, Тэсс совсем не обижала его угрюмость и недовольство.
В принципе, стригла она его по времени меньше, чем длилась сцена по приезду. Пару взмахов ножницами
Только лишь она закончила и прошла к умывальнику помыть руки, а мужчина принялся убирать эту импровизированную парикмахерскую, как входная дверь открылась, и на пороге появился Норман МакТавиш. В руке он держал зонтик. Один.
— Вы закончили? — обратился сразу к обоим.
— Да, конечно, — тоном отличницы примерного поведения ответила Констанция, вытирая руки бумажным полотенцем. После чего подошла и встала перед мужчиной, как бы показывая, что она в полном его распоряжении. Норман посмотрел на своего остриженного друга и улыбнулся.
— Тебе идёт, Самсон*, — чисто по-мужски зло-насмешливо, не смягчая интонаций, похвалил он и не дожидаясь отпора — а он, безусловно, его дождался бы — открыл входную дверь и обратился к «Далиле» уже совсем с другими интонациями.
— Прошу.
Констанция вышла из помещения и застыла на пороге с открытым ртом.
Глава 12 В гостях у вора, или Кошечка для социопата
На всей усадьбе включили свет. Яркие габаритные гирлянды дома, спокойные уличные фонари вдоль блестящих от дождя дорожек, подсветка столь же мокрого от того же дождя газона, освещение в теплице — всё это завораживало и восхищало. Первое слово, которое пришло Тэсс на ум, при виде такого «привета из Рождества», это слово «чудо». А ведь она видела Тайм-сквер и Рокфеллер центр перед Новым годом. Ветер за периметром истово покачивал стену сосен, будто злобствуя, что ему нечем поиграть здесь, на территории двора, и даже дождь над газоном шёл как будто «на цыпочках». Абсолютная неподвижность игристого сияния гирлянд и струящегося матового света фонарей словно приостанавливали движение воздуха, делая картинку убаюкивающей, зависающей, с терапевтическим эффектом. Примерно так, по мнению Тэсс, должна выглядеть территория какого-нибудь неврологического санатория или съёмочная площадка рекламы продукции компании «Coca-Cola». Той самой, которая «всегда».
Девушка в пол оборота оглянулась на мужчину.
Тот тут же щёлкнул зонтом, распахнув его, и подставил ей свой локоть.
— Прошу.
Гостья, до этого момента всё время прятавшаяся от своей реакции на присутствие рядом этого мужчины за форс мажорностью ситуации, сейчас поняла, что час расплаты настал — отныне и на неопределённый срок в будущем, а если повезёт, то надолго, ей не только предстоит наслаждаться его обществом, но и трудиться над тем, чтобы не выставить себя перед ним идиоткой, произвести хоть какое-то впечатление и хотя бы попытаться подняться до его уровня. Но вот это «Рождество» вокруг, эта окружающая сказка как будто перещёлкнули в груди девушки некий тяжёлый, массивный тумблер, перенастроив её совсем на другой лад, «включив» внутри совсем иное настроение.
Констанция вдруг почувствовала, что красива. Залюбовалась собой. Она красавица, всё вокруг — свидание её мечты, брюнет рядом — мужчина её мечты и мечта всей её жизни.
«Неужели мне повезло?!» — воскликнула она про себя.
Ей захотелось броситься Норману на шею и задушить в объятьях, но девушка мгновенно почему-то вспомнила, как упрекала его в том, что он ведёт себя, словно джекпот или сорванный куш.
«А вдруг он и есть джекпот и сорванный куш и просто знает себе реальную цену?»