Меньшее зло

Красников Андрей Андреевич

Глава 15

Выжить в эпицентре плазменного взрыва практически невозможно. Перегретый поток ионов стремительно растекается по сторонам, заполняет собой все доступное пространство, плавит металл, уничтожает пластик и другую органику, а идущее следом пламя за считаные секунды выжигает кислород, окончательно лишая попавшего под удар человека шансов на спасение.

К счастью, действие вспышки краткосрочно – высокотемпературное облако слишком быстро отдает энергию окружающей среде, а затем его остатки поднимаются

вверх и процесс заканчивается. Именно поэтому реальная эффективность плазменного оружия напрямую зависит от точности попаданий, а для тотальной зачистки местности приходится тратить очень много боеприпасов.

Увидев зарево от третьего взрыва, я выскочил из кабинета, добежал до ближайшей изолированной комнаты и закрылся там, вслушиваясь в доносящиеся снаружи звуки.

Думаю, останься у барнардцев ядерное оружие, над Афинами обязательно поднялся бы новый огненный гриб. Но старые запасы давно иссякли, а сейчас плутоний добывался только в наших горах и желавшим уничтожить меня людям приходилось довольствоваться наиболее подходящими аналогами. Не такими мощными, но гораздо более распространенными и дешевыми.

Пол отчетливо вздрогнул. Изо всех щелей потянуло гарью. Стало заметно теплее.

Я представил себе озлобленное лицо Питерса и болезненно скривился – несмотря ни на что, командир был хорошим человеком, подставлять которого мне не хотелось. Впрочем, на общем фоне его судьба выглядела не такой уж плохой. И не такой уж важной, если говорить откровенно.

Бомбардировка длилась минут десять. Потом руководивший артиллеристами человек догадался, что дальнейший обстрел уже не имеет смысла – за это время цель должна была или выйти из зоны поражения, или спрятаться в надежном месте, или погибнуть. Взрывы прекратились.

Подождав еще немного, я вернулся в кабинет и выглянул из окна.

В воздухе чувствовался терпкий запах дыма, рядом с воротами горела старая машина, ближе к центру Афин виднелись еще несколько пожаров, однако глобальные разрушения отсутствовали – город никак не изменился, оставаясь все таким же мрачным, безлюдным и таинственным.

– Попытались, значит…

Вернувшись на диван, я укрыл ноги мятым пиджаком и окунулся в невеселые думы.

Продолжавшаяся целых пятнадцать лет миссия наконец-то завершилась. Завершились разговоры с Гладковым и Питерсом, ушли в прошлое неуютные бункеры и безвкусная еда, походы за грибами и поездки в Спарту. Ушла вся моя предыдущая жизнь. А взамен?

Скорее всего, на родине меня должны были встретить, как героя. Присвоить несколько званий, дать какой-нибудь знак отличия, одобрительно похлопать по плечу… но что дальше? Отставка? Работа в штабе? Возвращение на фронт в качестве инструктора? Помнится, Алиса говорила мне о таком варианте.

Перед глазами опять возникло лицо Анны. Ее слабая улыбка. Ее рукопожатие.

– Вот дерьмо.

Готов ли я заводить новую семью на могилах предыдущей? Готов ли забыть о том, что случилось благодаря мне?

– Проклятье…

Шесть

дней спустя, когда запас еды подошел к концу, а меня окончательно накрыла черная депрессия, Курц все же явился на встречу. Аккуратно постучал в дверь, дождался приглашения, зашел внутрь – и остановился, рассматривая валяющийся под ногами мусор.

– Светлого дня. Что случилось?

– И тебе светлого дня, – кивнул я, вставая с дивана. – Меня раскрыли. Все закончено.

Напарник озадаченно хмыкнул, потер лоб, а затем уточнил:

– Раскрыли? Как именно?

– Служба безопасности начала проверку.

– Подожди, – Стефан заметно посерьезнел и уселся на стоявший рядом стул. – Это ведь не значит, что тебя раскрыли.

– Какая разница?

– Большая разница. Или ты отступил под воздействием непреодолимых обстоятельств, или сбежал.

– А…

– Встряхнись и начни заново.

– Думаешь, будут проблемы?

Вместо ответа Курц тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой:

– Алекс, что случилось? На самом деле? Ты же сам не свой.

Я собрался было отделаться ничего не значащими словами… но вместо этого абсолютно неожиданно для самого себя вывалил все, что скопилось на душе. Рассказал про ответственность за взорванные города, про смерть Анны, про веривших мне до последнего момента сослуживцев…

– Все ясно, – кивнул напарник, дослушав мою сбивчивую речь до конца. – Вернешься домой, обязательно сходи к психологу. Иначе будет только хуже.

– Схожу.

– Теперь о том, что важно прямо сейчас. За тобой следили?

– Я думал, что следили.

– Нет. Ты обнаружил слежку, понял, что тебя раскрыли, а затем принял решение закончить миссию. Понятно?

– Да.

– Повтори.

– Стефан, если меня на душе плещется дерьмо, это не значит, что я окончательно перестал соображать.

– Хорошо. Тогда вечером идем домой. А сейчас нужно отдохнуть.

Возвращение стало еще одним эпизодом, серьезно подкосившим привычную мне картину мира. Мы шли по территории, которая долгие годы являлась для меня максимально враждебной. Шли, ни от кого не скрываясь и не беспокоясь из-за притаившихся рядом снайперов. Шли так, как я ходил в окрестностях своей части.

– Непривычно.

– Могу понять, – охотно кивнул Стефан. – Не переживай, все наладится. Лидер ценит героев.

– Лидер… да, верю…

Дорога отняла у нас двое суток. Я всячески старался забыть о прошлой жизни и подготовиться к будущей, но это оказалось не так уж легко – в голове по-прежнему клубилась легкая дымка, из уголков памяти то и дело поднимались неприятные воспоминания, а душу одолевали сомнения.

– Ты идешь домой. Тебя там ждут.

– Знаю, знаю…

Первый контакт с родной страной оказался не очень приятным – встретившие нас патрульные решили перестраховаться и действовать в строгом соответствии с инструкциям. То есть, взяли меня на прицел и потребовали немедленных объяснений от Курца.