Мент для новых русских

Золотько Александр Карлович

– Значит, он это, типа, наехал, кто, говорит, из черных, ну, из зверей, это, в натуре, наехал… А я ему, значит, типа…

Гиря побагровел так, что говоривший замолчал.

Геннадий Федорович нежно погладил массивную литую пепельницу на столе и тихим, очень тихим голосом сказал:

– И чтобы я тебя не видел. И если еще один из вас, уродов, сюда сунется, я…

Один из уродов сглотнул, кивнул и вылетел из кабинета.

– Нинка, работай! – приказал Ганнадий Федорович.

– Братка к вам, а мента к кабак, а потом к вам. Правильно?

–

Правильно.

– А можно машину взять, наш ресторан не работает…

– Бери. Любую, скажешь – я приказал, – Геннадий Федорович откинулся в кресле, – сюда подойди.

Нина подошла.

Шеф достал из внутреннего кармана пиджака бумажник, вынул из него три сотенных долларовых купюры:

– Смотри внимательно. Вот эти два портрета ты потратишь на кабак. Что останется – оставишь себе. Но не жадничай. Вот третий портрет – тебе, аванс за возможную сверхурочную работу. Сделаешь все как надо – заработаешь еще. А там, может, тебе другую работку подыщем. Не век же тебе в секретутках сидеть…

На лице секретарши стремительно сменилась целая гамма чувств, от недоверия, к радости, снова к недоверию, и, наконец, к неуверенности.

– Спасибо…

– Но если что не так – тоже сменишь профессию.

– Я поняла.

– Тогда бегом.

Нина выполнила указание шефа буквально. Рискуя сломать себе каблуки, ноги и шею, Нина слетела по лестнице на первый этаж, где Зеленый как раз распинал бармена.

– Ко мне лично никто из кавказцев не подходил, – бармен имел высшее филологическое образование и теперь демонстрировал свой богатый словарный запас, – исходя из того, что говорили остальные люди, я могу практически со стопроцентной уверенностью говорить, что…

Что именно со стопроцентной уверенностью мог говорить бармен, Зеленый не дослушал. Запыхавшаяся от быстрого бега, Нина решительно подошла к капитану:

– Извините, Юрий Иванович, но у нас сейчас обеденный перерыв.

– И?

– И я прошу вас этот перерыв сделать.

Бармен вздохнул с видимым облегчением.

– Вопрос стоит так остро? – поинтересовался опер.

– Да.

– Профсоюз беспокоится?

– А вас я хочу…

– Не продолжайте, не продолжайте, – перебил ее Гринчук, – дайте мне насладиться фразой в таком виде. Если можно, повторите еще раз.

– А вас я хочу… – Нина сделала паузу, потом продолжила, – пригласить пообедать со мной.

Бармен задумчиво уставился в потолок, Браток хмыкнул и посмотрел в окно.

– Нина, – всплеснул руками Гринчук, – вы понимаете, что это почти объяснение? После совместного обеда, как порядочная девушка, вы просто обязаны будете на мне жениться.

– Счет будет оплачен фирмой, – спокойно сказала Нина.

– Офигеть! – восхитился Гринчук.

– Так я могу быть свободным? – поинтересовался бармен.

– Что? Свободным? Не знаю. Все решит суд. А мне ты пока не нужен. Кстати, – капитан ткнул пальцем в Братка, – ты мне тоже пока не нужен. У меня здесь, кажется, перерыв на обед.

– Ну, тогда пока! – облегченно выдохнул Браток.

– Пока. В смысле,

на время. Ты, Браток, никуда отсюда не уходи, мне еще с оставшимися беседовать, а без тебя, сам понимаешь, я как без рук. Еще в морду кто-нибудь надает. – Гринчук, прощаясь, помахал рукой быстро ретирующемуся Братку и обернулся к Нине, – Где и когда?

– Сейчас. Через пять минут, я только забегу за сумочкой, – предложила Нина.

– Время пошло, – опер демонстративно посмотрел на свои ручные часы.

– Я быстро! – Нина была просто счастлива, что так быстро удалось решить первую часть задачи, поставленной Гирей.

Капитан милиции Юрий Иванович Гринчук, по кличке Зеленый, тоже был доволен. Половина дня прошла не зря. Не зря Гринчук корчил из себя и из окружающих идиотов. Все-таки, что-то у Гири, пардон, Геннадия Федоровича, есть для маленького милицейского капитана. И что-то такое, что нельзя было сообщить ни следователю, ни высокому милицейскому начальству.

Интересно, подумал с невеселой усмешкой капитан, куда теперь меня пригласят? Не иначе, в какой-нибудь крутой кабак. Крутые мужики предпочитают поражать воображение маленьких капитанов милиции именно крутыми кабаками. И легко доступными красавицами.

Гринчук похлопал себя по карманам. Отобранный у Братка пистолет неудобно лежал в боковом кармане куртки, оттягивая ткань. И Бог с ним. Нужно будет пристроить ствол в надежное место. И быстро.

Пять минут прошло. Зеленый неторопливо вышел в захламленный всякой спасенной утварью вестибюль, обменялся взглядами с тремя охранниками. При появлении капитана, охранники прервали разговор. Братка в вестибюле не было, что тоже понятно, шеф сейчас будет инструктировать личный состав более подробно, чтобы больше не попадать в неприличную ситуацию при появлении любопытных ментов.

– Ну, и хрен с ним, с ментом! – раздался пронзительный женский голос.

Мужской голос что-то невнятно возразил, но дама была непреклонна:

– Ты мне мозги не пудри, ты мне скажи, где этот сучок, где этот гад ошивается?

Охранники разом обернулись к двери. Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге появилась Дама. Если бы Колхозница, наконец, поссорилась со своим Рабочим и спустилась с пьедестала на землю, то выглядело бы это приблизительно так же.

За двумя небольшими исключениями. Вошедшая в клуб красавица здорово уступала колхознице в росте, но многократно, в пропорции, естественно, превосходила ее габаритами форм.

– Где Глыба? Я вас спрашиваю, где Глыба?

В кильватере дамы жалко плелся еще один охранник клуба, но шансов остановить ее без применения противотанковых средств у охранника не было.

Заметив в вестибюле Гринчука, охранник совсем сник.

– Мадам, кто вас обижает? – благоразумно не приближаясь к даме, спросил капитан.

– А тебе какое дело?

– Грубо, – неодобрительно покачал головой Гринчук. – А ведь, казалось, хорошие знакомые. Я, можно сказать, эту богиню разрушения и укрывательства краденного от зоны спас, и вот такая благодарность.