Мент для новых русских
Шрифт:
– Ой, – неожиданно тонким голосом сказала дама, – Юрий Иванович!
– И не говори, Кума! Сколько лет, сколько зим!
– Вы уж простите меня, Юрий Иванович, я со свету не рассмотрела вас.
– Старею. Раньше меня женщины замечали ночью, в тумане с дистанции в полтора километра. А сейчас? Даже лучшие из них не обращают на меня внимания. Так чем могу помочь?
Мария Кумашева, или в просторечии, Кума, замялась. Одно дело кричать хмырю на ступеньках клуба, что плевать ей на мента, а другое столкнуться с ментом лицом к лицу. И не каким-нибудь завалящим,
– Я тут ищу Глыбу…
– Глыб здесь после взрывов, вагон и маленькая тележка, выбирай любую! – Гринчук заметил, что один из охранников шмыгнул вверх по лестнице, а это значило, что спокойный разговор с Кумой скоро закончится, – Уж не того ли Глыбу, который Голубев Алексей Николаевич, вы разыскиваете?
– Его, Лешку.
– Пропал?
– Ага.
– И давно?
– Обещал, гад, прийти еще вчера, – Кума, вспомнив об обиде, потихоньку начала заводиться.
– Не пришел? – участливо спросил Гринчук.
– И даже не перезвонил. Я его, падлу…
– Без выражений, Машенька, только без выражений. Не будем травмировать психику слушателей.
– Я как дура стол накрыла, всю ночь его ждала… Если я узнаю, что он с кем…
– Не надо. Не надо так волноваться! И ни в коем случае, Маша, при встрече не бейте своего любезного. Особенно по голове. Алексей человек крепкий, но всякая крепость имеет свои пределы.
Кума посмотрела на свои руки, засмущалась и спрятала их за спину:
– Так ведь обидно же!
– И вы сразу хватились своего красавца? Такая забота!
– А чего он!
– Вот. Вот он основной вопрос. Чего он! – Гринчук обернулся к охраннику, топтавшемуся возле распахнутой двери вестибюля, – Глыба в клубе?
– Не-а, он как вчера на машине уехал, так и не возвращался.
– И ничего не говорил? – спросил капитан.
– Сказал, что вечером должен идти к ней, к Куме, к Марии.
– И не пришел, гад, – уже менее уверенно пророкотала Мария.
В вестибюле появилась Нина:
– Все, можно ехать.
Следом за Ниной в вестибюле показался Браток.
– Вот, Мария, рекомендую вам пообщаться на интересующую вас тему вот с Братком. Душевный человек. Если не поможет, так точно утешит. Правда, Ниночка?
– Правда, – легко согласилась Нина, которая только что сама слышала от Геннадия Федоровича длинную тираду, рекомендовавшую, в общем, Братку пообщаться с неожиданно прибывшей дамой сердца Глыбы.
– Прошу! – Гринчук жестом указал Нине на дверь.
– Коль, подвези нас с гражданином капитаном, – попросила одного из охранников Нина.
Выходя из клуба, Гринчук услышал, как Браток устало спросил у Марии:
– Что тебе от меня нужно, знойная женщина?
Глава 7.
Лето выдалось до неприличия жарким и сухим. По выгоревшему небу раскормленными опарышами лениво ползали облака, не обращая почти никакого внимания на потуги горячего ветра, а тот, в свою очередь,
Ветер гонял клочки бумаги, играл в шахматы небольшими пыльными смерчами и радостно звенел осколками битого стекла, застигнув врасплох открытое окно. С особым удовольствием ветер расправлялся с ненормальными, которые пытались воспользоваться открытыми площадками летних кафе и ресторанов. Блюда радовали посетителей хрустящей пылевой корочкой, а элементарная чашечка кофе для поддержания разговора превращалась в нечто среднее между капуччино и жидким цементом.
– А посему, – закончил свое размышление Юрий Гринчук, – пищу можно принимать либо дома на кухне, либо в закрытых от людских глаз и ветра помещениях.
Нина промолчала, несколько подавленная таким красноречием и философским подходом к процессу приема пищи. Тем более что она и не собиралась приглашать капитана на открытую площадку, а целенаправленно везла его к «Космосу», самому посещаемому крутой публикой крутому ресторану.
Проинструктированный Коля, не задавая лишних вопросов, вел машину к парадному входу «Космоса», изредка бросая взгляды на разговорившегося мента. А мент, казалось, совершенно не замечал ни этих взглядов, ни легкой иронии Нины:
– Кстати, Ниночка, вы никогда не замечали, что в крутых и навороченных ресторанах, днем обслуживают гораздо быстрее, чем вечером? Замечали?
Нина не очень часто бывала в ресторанах, тем более, днем, и не могла оценить тонкости философского наблюдения капитана, но поддерживать разговор была просто обязана:
– Наверное, вечером больше посетителей?
На повороте Нину чуть-чуть придвинуло к Гринчуку, загорелая нога секретарши случайно прижалась к ноге капитана и так и осталась прижатой.
– Больше. Конечно, больше, – согласился капитан, задумчиво посмотрел на колено Нины и чуть отодвинулся, – только, как мне подсказывает опыт, дело вовсе не в этом. Дело вовсе в том, что утром и днем вас кормят тем, что на кухне осталось со вчерашнего дня. В старых пунктах общественного питания так всегда и происходило: на ужин – жареное мясо, на завтрак – котлеты рубленные, на обед – макароны по-флотски. И хотя времена меняются как формы собственности, обычаи и привычки остаются незыблемыми. И в кабаках свирепствует такой же утилитарный подход к кормлению клиентов. И знаете, что это значит, Ниночка?
– Что, Юрий Иванович?
– А это значит, что в «Космос», куда, судя по всему вы собрались меня везти, мы не поедем.
Капитан закончил свою тираду как раз в тот момент, когда Коля прикидывал, как лихо притормозить возле шикарного подъезда, украшенного светло-лиловой спиралью, символизировавшей то ли космос, то ли заворот кишок.
– Ты, Коля не притормаживай, не нужно, – Гринчук похлопал водителя по плечу, – следующий поворот ты сделаешь направо, потом еще два квартала прямо и там остановишься возле высокой такой деревянной двери. Над ней еще будет надпись «Клуб». Вы, Ниночка, не против?