Мент и заложница

Ветрова Мария

— Во-первых, я лысый… Во вторых, думаешь, я глажу твои пальчики просто так?..

И он поцеловал их еще раз… Вряд ли бы Боб стал это делать, если бы у него была возможность предварительно оглядеться по сторонам.

Две женщины с острейшим интересом наблюдали эту сцену, замерев на пороге кафе.

Одна из них, его собственная супруга Милена, смотрела на происходящее с брезгливым любопытством. Совсем другие чувства — недоумение, недоверие, обида — отражались в широко раскрытых глазах Лизы, с минуту назад собравшейся использовать короткий

перерыв между клиентками и выпить здесь кофе. В данный момент ее планы явно претерпевали существенные изменения.

— Как трогательно! — хихикнула Милена. — Теперь понимаешь, что я тебя предупреждала о его замашках от чистого сердца? — обратилась она к Лизе. — Ах, мужская натура вообще переменчива! Не огорчайся, детка, самое важное — здоровье… Тебе уже поставили диагноз?

— Какой диагноз? — Лиза с трудом отвела глаза от столика, за которым Боб по-прежнему продолжал обласкивать Глашины пальчики.

— Ну, ты ж уверяла, что оказалась в больнице в целях диагностики! — окончательно развеселилась Милена.

— А… Да, конечно!

Лиза наконец овладела собой и повернулась к сопернице.

— И что же? — продолжала та ерничать.

Но девушка уже взяла себя в руки.

— Очень тяжелый оказался диагноз. Переутомление, представляешь? Переутомление от глупых теток!..

И, не дожидаясь, пока Милена, в глазах которой начала закипать откровенная злоба, найдется, Лиза спокойно развернулась и, стараясь не ускорять шаг, направилась на свое рабочее место.

Только не говори, что не знаешь! Я все видела… Так что же все-таки с ним было?

В Людмиле Александровне Завьяловой, учинившей Насте самый настоящий допрос, явно погиб высококлассный следователь. Об атом и думала ее «подследственная», изо всех сил стараясь выглядеть невинно.

— Но я правда не знаю!

— На самом деле?

— Ну, может, приболел немного. Но чем именно, понятия не имею!.. А почему вы спрашиваете… так?

Людмила не стала делать вид, что не понимает этого ее «так».

— Потому, Настенька, что в этого юношу я многое вложила…

На душе у Насти заскребли кошки: к Людмиле Александровне она относилась очень хорошо и лгать ей, принимавшей участие в ее судьбе, да еще по собственной инициативе, было особенно неприятно. Но и закладывать Андрея она тоже не могла. Никогда, ни за что и ни под каким видом…

— По-моему, — вздохнула Настя, по-прежнему стараясь смотреть в сторону, — Андрюша очень хороший человек…

— По-моему, тоже… Кстати, я показала твои рисунки специалистам. И получила одобрение… Учиться тебе надо, девочка моя!

— В следующем году буду опять пробовать в текстильный, — пробормотала Настя, сгорая от стыда.

— А почему в текстильный?

— Там есть отделение дизайна… Точнее, пром-дизайна.

— Ты любишь длинные пути?

— Ну, почему… Когда могу — всегда срезаю угол.

— Наш человек! — рассмеялась Людмила. — Ладно, детка. Я вот что думаю: а не послать ли мне тебя в Шарлеруа на фестиваль художников?..

— Как вы сказали? —

Настя, забыв о муках совести, уставилась на свою собеседницу удивленно и недоверчиво. — Шарлеруа… Какое слово чудесное! Где это?

— В Бельгии… Три месяца в компании талантливых ребят со всей Европы! Хочешь?..

— Хочу ли я? Господи… — Настя почувствовала, что краснеет. — Еще бы! Но я же необразованная!..

— Там все такие, — улыбнулась Людмила. — Тусовка проходит под девизом «Свежий взгляд». Еще и влюбишься в кого-нибудь!

— Уже… — Настя мгновенно сникла.

— Ну, это дело неоднократное, — заверила ее Завьялова.

— Нет, я однолюбка…

— Господи, сколько же в тебе еще детской наивности. — Взгляд Людмилы погрустнел. — Не зарекайся, девочка. Никогда ни от чего не зарекайся, тем более от любви… Ни один человек на свете не знает о себе таких вещей наверняка!

И, кивнув девушке, она ушла, так и не вернувшись к разговору об Андрее. Словно не замечая, какое облегчение в этой связи испытывает Настя.

6

Отпустив клиентку, очень милую, но крайне говорливую даму, Настя с облегчением перевела дыхание и вопросительно уставилась на Лизу. Ее подружка уже минут пять переминалась с ноги на ногу поодаль от экспресс-лаборатории, хмурясь и явно дожидаясь, когда Настя освободится.

— Что-то случилось? — поинтересовалась та, когда клиентка наконец направилась в сторону кассы.

— Не знаю… — Лиза вздохнула и пожала плечами. — Но хочу знать: сходишь со мной сегодня в экспресс-лабораторию? Заодно сама проверишься… Чего ты так смотришь? Думаешь, у одной тебя на свете экспресс-лаборатория? Просто я боюсь, что залетела… Хочу провериться на беременность. Сходим?

Настя всплеснула руками:

— Ты даешь! А мне-то зачем?

— Сама говорила, что у вас все было…

— Было. Но всего один раз…

— Этого достаточно!

— Лиза, я не пойду, — твердо сказала Настя. — Во-первых, незачем, во-вторых… Что будет, то будет.

— Ты рассуждаешь, как деревенская бабка! Что значит «что будет»?! Такие вещи современная женщина должна о себе знать, и как можно раньше!

— Сказала, нет — значит, нет!

Настя сердито отвернулась от подруги, решительно не обращая внимания на ее обиженную мордашку, и с преувеличенным интересом стала вслушиваться в явно напряженный разговор, происходивший около лестницы. Но спустя секунду он уже по-настоящему ее заинтересовал.

Маринка, только что закончившая уборку холла, и администратор Светлана издали напоминали иллюстрацию к детской сказке про двух баранов, встретившихся на узком мостике…

— Я никого постороннего к себе не приводила! — донесся до девушек Маринкин голос. И даже издали было видно, как та вспыхнула от возмущения.

— Не надейся меня обмануть! — вопреки обыкновению Светлана тоже повысила голос. — Я сама видела!.. Ты что, не в курсе, что водить к себе посторонних у нас строжайше запрещено?! И Виктория это видела тоже…