Мент. Ликвидация

Дашко Дмитрий

— Стоп-стоп! — заволновался Войнарский. — К чему такие строгости? Вы заблуждаетесь, граждане милиционеры. И когда, по-вашему, я успел подготовиться? Чтобы сделать копию нужен не день и не два! Да ещё и найти оригинал и показать его художнику…

— Отставить, товарищ Бекешин, — приказал я, взвесив его слова. — Гражданин Войнарский, кажется, говорит правду. У него действительно не было физической возможности организовать подмену.

Я перевёл взгляд на уголовника.

— Вы ведь понимаете, что мне

всё равно придётся задержать вас?

Войнарский усмехнулся.

— Не первый год замужем, гражданин начальник. У меня богатое прошлое, в нём было много арестантских заведений… Одним больше — одним меньше, это не меняет ровным счётом ни-че-го! Но помяните моё слово — долго я у вас всё равно не задержусь. Ну сколько вы мне впаяете?

— Суд решит, — буркнул Бекешин.

— Это если до суда дойдёт, — ухмыльнулся Войнарский. — А даже если накажут, так ведь чисто символически. Посадят ненадолго. Спасибо советской власти за регулярные амнистии. Выйду на свободу с чистой совестью.

Судя по блеклому виду художника, тот не разделял оптимистического настроя напарника.

— Гражданин Войнарский и гражданин Арчехабидзе, я задерживаю вас по обвинению в совершении краже картин из музея. Вашими делами будет заниматься следствие, — тожественно объявил я.

— Воля ваша, — покладисто кивнул Войнарский. — Пришла пора знакомиться с застенками вашего прекрасного городка. Надеюсь, трёхразовое питание и комфортабельное содержание мне обеспечено? Я ведь, заметьте, сразу пошёл навстречу следствию.

— Не ёрничайте, вам это не идёт, — покачал головой я.

— Как скажете, гражданин начальник.

До меня дошло, что я не задал вопрос, который до этого вертелся на кончике языка.

— Скажите, Войнарский, насколько хорошо директор музея разбирается в живописи?

— Ипполит Севастьянович? — хмыкнул вор. — Ему по долгу службы полагается. Не последний человек в этой области, скажу вам, с бо-о-ольшим опытом специалист.

— Понятно, — сквозь зубы процедил я. — Значит, подделку от оригинала он бы отличил…

— За пять минут. Даже мне это удалось, а я ведь так… любитель, — задумчиво сказал Войнарский.

Похоже, нас только что посетила одинаковая мысль.

— Кстати, гражданин начальник, а как вам удалось напасть на мой след? — вдруг спросил старый вор. — Мне казалось, что в городе о моём преступном прошлом ни одна собака не знает… Разве что только сестра. Неужели это Изольда меня сдала? — нахмурился он.

— Ваша сестра здесь ни при чём. Можете быть покойны на её счёт.

— Я что — как-то наследил, и вы меня вычислили? А может кто-то увидел? Хотя нет… Это невозможно.

— Не мучайтесь, Войнарский. Всё равно не догадаетесь, — весело сказал я. — Просто знайте, что у милиции масса методов, по которым можно найти преступников. И помните — прогресс

не стоит на месте. В том числе и в криминологии…

— Коварная штука, эта ваша наука, — печально произнёс Войнарский.

Приказав Бекешину доставить задержанных в отделение, я направил стопы к музею. «Порадую» директора музея известиями.

Я застал его в «кабинете», если так можно назвать крохотную комнатушку, в которой наряду с застеленной солдатским одеялом кроватью ещё находился письменный стол и несколько колченогих стульев. Кровать в отличие от остальной мебели была металлической, с шарами-набалдашниками на спинках.

Правда, перед тем как навестить директора, я ненадолго заскочил к Изольде Витольдовне и поведал, что задержал её непутёвого брата, а ещё уточнил кое-какую информацию.

Стоит отдать женщине должное: известие об аресте брата та приняла довольно спокойно. Обошлось без заламывания руки и истерик.

А вот насчёт следующего визита я не был так уверен. Иной раз мужики ведут себя, как истерички.

И вот я в директорском кабинете. Ноль внимания, фунт презрения к моей не самой скромной персоне. Но я в благодушном настроении и не собирался кидаться с шашкой наголо.

Ипполит Севастьянович погрузился в изучение какого-то толстого «талмуда» в сафьяновой обложке и даже не заметил, как я после стука вошёл.

Чтобы привлечь его внимание, я поднёс ко рту кулак и тихо кашлянул. Директор музея оторвал голову от книги и перевёл на меня близорукий взгляд.

— Товарищ Быстров?! — удивлённо спросил он.

— Как видите, Ипполит Севастьянович. Я к вам с новостями.

— Надеюсь, с хорошими?

— Как сказать, — вздохнул я.

— Что, воров не удалось найти? — напрягся Осипов.

— По горячим следам, к сожалению, нет, — произнося это, я внимательно наблюдал за его реакцией.

Предчувствия меня не обманули, он хоть и пытался замаскировать истинные чувства, однако получилось у него не очень, где-то на «троечку». Кого-то другого Ипполит Севастьянович и сумел бы провести, только не меня. Тем более, имелись все основания для подозрений.

— Жаль, очень жаль… — поцокал языком директор.

— А уж как мне жаль, — продолжил веселиться я, не спуская с него глаз. — Зато потом нам улыбнулась удача.

— Да?! — в его голосе появилось напряжение.

— Представьте себе, мы всё-таки раскрыли это ужасное преступление.

— Раскрыли?! — совсем разволновался Ипполит Севастьянович.

— Да-да! В настоящий момент преступники арестованы и дают показания.

— Слава богу! — Он вытер обильно выступивший на лбу пот. — А картины?

— Картины тоже отыскали.

— Даже не ожидал, — воскликнул Осипов. — Вот что значит — советская милиция! Когда вы вернёте похищенные шедевры в музей?