Ментальность в зеркале языка. Некоторые базовые мировоззренческие концепты французов и русских
Шрифт:
Во французском языке аналогичный круг понятий выражен следующими лексическими средствами.
Occasion (n. f.) на образном уровне персонифицируется как женщина, по отношению к которой возможно проявление специфического отношения (ухаживания). Слово, безусловно, положительно коннотировано, возможность сочетаемости, которая позволяла бы интерпретировать его негативно, отсутствует. Сценарий взаимоотношений с человеком также часто описывается в терминах охоты. Соотносится с fortune в специфичности своей позитивной направленности (имеет значение, связанное с денежной выгодой).
Hasard (n. m.) –
Chance (n. f.) мыслится неодушевленным и выступает как объект, предмет для проявления человеческой инициативы. Человек может не только оперировать, но и манипулировать им. Сочетаемость подчеркивает активность субъекта. В сочетаемости слабо выражается идея протяженности. Соотносится с sort коннотативно и этимологически.
Malchance (n. f.) – малоупотребительно. Целостное понятие и образ, соответствующие русской неудаче, отсутствуют.
Veine (n. f.) – слово без образной проработки с крайне ограниченной сочетаемостью, вытесняемое языком.
Все рассмотренные французские лексические единицы, за исключением veine, имеют общие этимологические корни и восходят к идее бросания и игре в кости.
При сопоставлении этих двух понятийных и образных рядов обнаруживается следующее.
1. В русском языке все слова различны по своему происхождению и, соответственно, исторически выделяли различные аспекты в исследовании рассматриваемой ситуации «человек – случай». Во французском языке за анализом рассматриваемой ситуации этимологически стоит образ игры в кости, разностороннее исследование ситуации отсутствует.
2. В русском языке разница между случаем и случайностью эфемерна, во французском между occasion и hasard – принципиальна. Это выражается и в различном поведении человека по отношению к ним в двух языковых культурах (пассивность человека во французском языке перед hasard, чувство страха, вызываемое им в человеке), и во взаимной специфичности понятий. Случайность – мелкая, часто бытовая, occasion – случай, часто связанный с материальной или социально значимой ситуацией.
3. В паре chance – удача также наблюдаются существенные различия. Русская удача одушевлена и активна, французское chance – овеществлен и пассивен. Вся персонификация во французском языке сосредоточена вокруг вполне «состоявшейся» мифологической пары occasion и hasard. Русская удача, равно как и специфически русское авось, особым образом раскрывает трактовку идеи ответственности (точнее, безответственности, идущую от представления о недискретности мира), никак не согласующуюся с французской трактовкой chance как предмета, которым не только оперируют, но и
4. Целостное и образно разработанное понятие неудачи является специфически русским и не находит аналога во французском языке. Его наличие связывается нами с развитием темы ответственности/безответственности: неудача – это тот активный субъект, который будет отвечать за промахи человека.
5. Русское шанс, условно рассматривавшееся в этой группе, соотносится с одним из значений французского chance, которым человек может оперировать, но не манипулировать.
6. Сопоставление вещественных коннотаций рассматриваемых слов в двух языках позволяет усмотреть общие коннотативные мотивы: охота, протяженность, однако закрепление их за соответствующими парами слов не совпадает. Охота по-русски связывается с удачей, по-французски с occasion, в толковании которого очевидным образом присутствует положительный компонент, объединяющий оба слова. Идея протяженности в русском языке связана со случайностью или неудачей, во французском языке, напротив, с chance.
7. В целом рассматриваемое лексическое поле в русском языке распределяет негативное и позитивное следующим образом: удача – «хорошая», случай, шанс, авось – скорее «хорошие», случайность – разная, неудача – «плохая». Таким образом, позитивные силы в данной ситуации преобладают над негативными.
Во французском языке occasion, chance, veine – «хорошие», hasard – «плохой», при отсутствии оформленной в целостное понятие неудачи. Преобладание хорошего также очевидно, однако, при учете ослабленной veine, оно менее мощное. Таким образом, картина мира в этом аспекте в русском сознании, вероятно, более оптимистичная, чем во французском.
8. Оптимизм и пессимизм, о которых мы упомянули только что, трактуются принципиально различным образом в изучаемых нами языках. Русский оптимизм связан с верой в невидимых соучастников, скрывающихся в структуре ситуации, отсюда выражения (все обойдется, само обойдется, как-нибудь, авось повезет, а вдруг пронесет). Французский оптимизм связан с идеей возможности вмешательства человека в сферу случайного, где все скорее прозрачно и особых тайн нет.
Обобщение полученных результатов можно представить следующим образом.
Библиография
1. Топоров В. И. Судьба и случай // Понятие судьбы в контексте разных культур. М., 1994. С. 56.
2. Новосельцев А. П. Восточные источники о восточных славянах и Руси VI–IX вв. // Древнерусское государство и его международное значение. М., 1965. С. 414.
3. Путеводитель по дискурсным словам. М., 1996.
4. Вежбицка А. Язык, культура, познание. М., 1996. С. 78–79.