Меня зовут Лаури
Шрифт:
Я смотрел на неё с восторгом. Анника покорила меня своей непосредственностью настолько, что я забыл о высоком голосе и небольшой полноте. Не верьте журналам, призывающим выбрасывать деньги на косметику, липосакцию и ботокс, а свободное время проводить в спортзалах и бутиках. Несомненно, красивая грудь или ноги привлекают внимание мужчин, но идеальное тело без соответствующей души приедается так же быстро, как красивая игрушка.
Глава 3
Если вы думаете, что только женщины могут провести перед зеркалом два часа, меняя наряды и макияж, то вы абсолютно не правы. В пять часов вечера я надел тёмно-синий костюм, подаренную
Свидание… А что будет после? Продолжение? Или мы просто прогуляемся по улице, держась за руки, я поцелую её в щёку на прощание, и мы больше никогда не увидимся?
Нет, плохой сценарий. Секс, по-моему, лучшее завершение свидания.
Мысля в таком направлении, я вытряхнул чистое бельё из ящиков на кровать и начал выбирать трусы. Наверное, я представлял собой смешное зрелище – голый, в одном носке, снимающий и надевающий очередную пару трусов. Синие? Нет, в них я выгляжу слишком тощим. Белые? Банально. Чёрные боксеры? В них моя кожа кажется слишком бледной. Красные «Валентино», стильные, огненные, показывающие мою страстную натуру? Боже, о чём я думаю… Надеюсь, выбор носков не займёт так много времени.
Господи, уже почти шесть! В красных трусах и в том же одном белом носке я натягиваю серые брюки и зелёную водолазку и превращаюсь в студента. Не хватает только рюкзака за спиной. Опять раздеваюсь. Вспоминаю, что надо ещё почистить зубы, побриться и поставить волосы гелем. Бегу в ванную, спотыкаясь о разбросанную одежду. Пытаюсь бриться быстрее. Чёрт, порезал щёку!
Одной рукой стараюсь чистить зубы, другой – открываю баночку с гелем, придерживая её подбородком.
Шесть двадцать. В панике выплевываю пасту в раковину, брызги попадают на трусы. Переодеваюсь. Шесть тридцать пять. Почему когда в «Алко» нет покупателей, время плетётся? А когда я опаздываю на футбол, оно летит? Я думаю, что вместо того, чтобы постоянно обновлять дизайны и функции сотовых телефонов, компьютеров и телевизоров, неплохо было бы придумать часы, как в книге о Гарри Поттере. Те, песочные, что идут быстро, если разговор в группе не клеится. А когда беседа чересчур интересная, песок как будто засыхает, и счёт времени останавливается.
Кое-как вытираю лицо полотенцем. Всё, с меня хватит, чёрт побери! Нервный, красный, никак уже не настроенный на рандеву, я надеваю свои любимые трусы с Микки Маусом, потёртые джинсы и синий пуловер. Кто-то сказал, что синий мне идёт – он делает моё лицо мужественнее и подчёркивает синеву глаз. Влезаю в кроссовки и бегу что есть сил. Только бы она ещё ждала меня!
Глава 4
В семь двадцать я вбежал в «Торреро», пугая своим видом всех клиентов. Анника сидела за столиком на двоих у окна, провожая задумчивым взглядом случайных прохожих. Пытаясь отдышаться, я медленно подошёл к столику. Она лишь кивком поприветствовала меня. Весь вид её говорил о том, что секс точно не входит в её планы на сегодня.
– Я не спрашиваю, почему ты опоздал, но надеюсь, что причина была уважительной, – опять эти высокие нотки в её голосе.
– Анника, я…
– Замолчи и закажи мне ещё сангрии. Хотя нет, пожалуй, на сегодня с меня достаточно. Мне пора.
От той неуверенной, растерянной женщины, с которой я встретился в «Алко», не осталось и следа. Сейчас передо мной сидела женщина, знающая себе цену. Но какая же она милая, когда сердится! Её подбородок стал острее, глаза смотрели вызывающе.
– Анника,
Она посмотрела на меня недоверчиво, но жестом пригласила присесть.
Демонстративно прочистив горло, я запел «Нью-Йорк» Фрэнка Синатры.
Обожаю Синатру. Это мой кумир и идол. Голос звучал всё звонче и громче, я раскрепостился настолько, что стал жестикулировать, прыгать вокруг Анники и стучать вилкой по бокалу в такт.
Без внимания моё шоу не осталось. Пожилая пара за соседним столом стала недовольно переговариваться. Пятеро мужчин в костюмах перестали обсуждать дела и повернули головы. Кажется, я стал героем вечера. Официанты остановились в недоумении, не зная, раздавать ли меню. Одна особо миловидная официантка ловко проскочила между мной и столиком, держа в обеих руках тарелки с закусками. «Ханна» – успел прочитать я на именном бейдже. Что ж, если сегодня ничего не получится с Анникой, вернусь в ресторан и приглашу на ужин Ханну. Или на завтрак, так будет даже лучше.
Последние аккорды «Нью-Йорк, Нью-Йоооооооорк» я закончил, стоя на коленях, прижав руку Анники к сердцу. Анника покраснела, её глаза блестели. Она улыбалась искренне и дружелюбно, чем окончательно очаровала меня. Продолжение ужина было просто превосходным. Телятина божественно таяла во рту, картофель вкусно хрустел, вино придавало пикантности, изысканно подчёркивая вкус блюд.
– О, я готова ходить в ресторан каждый день! – Анника облизала пальцы и с наслаждением вздохнула.
– Моей зарплаты на это не хватило бы. Я всего лишь студент, бедный студент.
– Я думала, ты работаешь в «Алко», – она с удивлением посмотрела на меня.
– Подрабатываю, так сказать. По идее я должен писать диплом, но дело застопорилось, и я решил подзаработать немного денег. Так сказать, на собственные капризы.
– Сколько тебе лет? – голос Анники показался мне встревоженным.
– Мне двадцать пять. А что, это так важно? Перестань, пятилетняя разница в отношениях ещё никому не мешала, – беззаботно отмахнулся я.
– Значит, ты думаешь, что мне тридцать? – в её голосе прозвучало недоверие.
– Ни за что не дал бы тебе больше, – уверил я.
Тут я, конечно, перегнул палку. Я бы дал ей и тридцать, и тридцать пять, но это одно из золотых правил для мужчин – никогда не спрашивать женщин о возрасте и всегда давать женщинам меньше лет, чем им на самом деле. На этом правиле я собаку съел, потому что все мои бывшие пассии были старше меня. Но Анника переплюнула всех.
– О, это невероятный комплимент, Лаури. Но на самом деле мне тридцать семь лет, – она замерла, ожидая моей реакции. Реакция последовала незамедлительно. Я судорожно сглотнул слюну, нервно хихикнул, но не потерял лицо.
–Я бы бросил камень в того, кто сказал бы, что тебе тридцать семь.
Почувствовав, что лёд дрогнул, добавил:
– Ты самая очаровательная женщина на свете, Анника. И возраст тут совершенно ни при чём. Ты как роса, такая же свежая. Утреннее солнце, согревающее мир. Твой голос – это звуки музыки. Скрипка, виолончель, клавесин и весь оркестр. Ты даришь мне комфорт, с тобой уютно и это главное…
Чёрт! Я такой замечательный актёр, что поверил сам себе. Я расточал такие слова, значения которых даже не знал. Анника блаженно улыбалась и верила мне. Она наматывала локон на палец и играла с ним, закусывала губу, закатывала глаза, заливалась смехом, и я чувствовал себя Казановой в процессе обольщения. О, как я себе нравился в тот момент! Женщины любят ушами, это правда. Столько лапши, сколько я намотал на уши Анники, хватило бы для того, чтобы накормить всех итальянцев на свете.