Меня зовут Синдбад Мореход
Шрифт:
В храм прибыл ближе к концу мессы. Посетителей было действительно много, как и разодетых в павлинов церковников. Не торопясь, протиснулся вплотную к кафедре - отсюда хорошо был виден подход к дверям, выходящим на ризницу. Дионисия разглядел почти сразу. Видимо, все шло по плану, и происходящее действо не требовало его вмешательства. На всякий случай, чтоб не оказаться в хвосте очереди к святыням, стал осторожно подбираться к священнику. Когда месса закончилась, и под присмотром церемониария министрнаты сдали все ценности в ризницу, Дионисий наконец пригласил паству приобщиться к святыням храма. Я, внимательно отслеживающий весь этот процесс, не сплоховал и занял очередь в конце первого десятка. Хранилище впечатлило - целый дом, увешанный - чуть было не сказал всяким хламом - святынями. В основном, ветхая одежда священнослужителей и предметы их службы и быта. Для моей цели наиболее подходил золоченый крест украшенный жемчугом.
– Отец
– и указал на выбранную мной святыню.
– Можно, сын мой, от чего же нельзя.
– сказал он, и с едва различимой хитринкой в глазах добавил.
– Этот крест из монастыря святой Глафиры-великомученицы. Эту святыню будущие роженицы прикладывают к животу чтобы благополучно и в срок разрешится от бремени. '- Ёпрсете! Да что ж непруха такая-то!' Но что-то менять уже не было времени, и я уверенно взял крест в руки и повернулся к Дионисию. Видимо, умудренный опытом старец ждал чего угодно, но не этого.
– Ээ это...
– только и сумел сказать священник перед тем, как я затянул молитву...
Как я и ожидал, у Дионисия неподалеку от храма был свой дом - адрес которого, и состав дворни, и какие ценности присутствуют в доме - я узнал в первую очередь. В свое жилище он наведывался нечасто, довольствуясь штатной кельей при храме. Но на этот вечер я 'попросил' его посетить свой дом и в обязательном порядке проверить сохранность свитков, которые он и считал своей основной ценностью. При выходе из храма я еще раз вопросительно глянул на Касима, и получил в ответ положительный кивок. Дворня Дионисия состояла из двух человек - почти глухая старушка Анфиса, выполняющая все женские работы по дому, и дворник-разнорабочий, он же охранник - Агапид. Открыл мне калитку крупный мужчина, лет под сорок. Открывать дверь без расспросов он мог себе позволить - моего роста, только значительно шире, короткая хламида не скрывала его роскошного телосложения, массивные плечи и бицепсы, мощная шея - настоящий атлет. Характерные шрамы от холодняка, 'украшающие' открытые участки кожи, выдавали в нем бывшего воина. Видимо, ему нравилось наблюдать реакцию сомнительных гостей на свое появление. Я не стал ломать шаблон и как бы испуганно осведомился, не отцу ли Дионисию принадлежит этот дом. Короткий кивок, потом чуть приподнятые брови - немой вопрос '- Чего надо?'. Все понятно - разговоры разговаривать тут со мной не намеренны. Я хлопаю себя по груди, как будто пытаюсь там что-то нащупать, потом торопливо лезу за пазуху и пробиваю с левой в печень надменному верзиле. Теряющий терпение взгляд на мгновение застывает, затем глаза начинают округляться и стекленеют от моего апперкота в челюсть - нокаут. Придерживаю заваливающееся назад тело - ну и тяжел, бычара, едва сам не рухнул. Торопливо вяжу руки за спиной, сгибаю его ноги в коленях и перехватываю этим же шнуром лодыжки. Едва закончил, как по телу охранника пробежали слабые судороги, и он открыл глаза. Секунда, и взгляд становится осмысленный, и полный ненависти, впивается в меня, лицо пленника начинает багроветь.
– Ты напрасно так напрягаешься, шнур тебе не порвать.
– мой тон был насмешливо-доброжелательным.
– Разве что испачкаешь подштанники от излишней натуги.
– Это ты, вор, испачкаешь свои, когда я тебе сломаю хребет.
– Ой! Наверное, я должен испугаться...
– с этими славами я моментально извлек стилет из ножен, молниеносное движение - и борода Агапида опадает на пол. Сдунув невидимую волосинку с лезвия, отправляю клинок обратно в ножны.
– Я тебе не по зубам, воин - но если хочешь, после того, как я поговорю с Дионисием, можем договориться с тобой о поединке. А пока, чтоб ты не порол горячку, могу пообещать, что ни один волос не упадет с головы твоего хозяина. Будет только разговор, и разговаривать буду в основном не я.
Тут, как по заказу, во входную дверь дробно постучали. Незапертая дверь тут же открылась, и внутрь проскользнула высокая женская фигурка в плаще с опущенным капюшоном. Марго тут же сбросила плащ, и признаться, даже я остолбенел. Нет, я в принципе сам сказал, что она должна выглядеть не хуже, чем императрица - но такого не ожидал.
Иногда, когда начинало тошнить от чертежей, я переключался просто на рисование. Так, в общем-то, и появился 'Модный журнал для королевы пиратов', пользующийся огромной популярностью у принцесс. И вот как-то от нечего делать, изобразил личики рыжих. А потом, из хулиганских побуждений, подвел им глаза, губы, брови, наложил тени и изменил прически - то, что получилось, можно назвать 'роковые красотки в стиле вамп'. Увидев это, принцессы просто завизжали от восторга, и тут же накинулись на меня, требуя пояснений. Я коротко рассказал про макияж, и что такое тушь, помада, тени, и о том, что существует множество
– Кого вы слушаете?! Саня, как всегда, тупит. Тот же аптекарь с помощью воска и жиров (вполне подойдет оливковое масло двойной очистки) подготовит основу для всех видов косметики, хоть для помады, хоть для теней. А красители, от элементарных - сажа, сурьма, хна, золото, растертое в пудру, и до кармиза, у которого оттенков от серого до красного и даже фиолетового. Кстати, сейчас им красят сырье для ковров и ткани, так что приобрести не проблема.
Как известно, больше всех от инициативы страдает инициатор - вот и мы с Дедом попали под раздачу. Я отделался довольно легко - изобразил под руководством птица десяток вариантов нанесения косметики. А Деда с аптекарем периодически доводили до белого каления еще недели три, пока принцессы не получили вожделенные наборы и не научились ими пользоваться.
Так вот, остолбенел я не от макияжа - точнее, не только от него - а от того, что все фрагменты мозаики, виденные мной по отдельности, встали на свое место и слились воедино. Прекрасное лицо, с подведенными тушью веками и золотыми тенями, обрамляли шикарные волосы, уложенные в псевдобеспорядке - на самом деле локон к локону. Парадный черный камзол, увитый серебренными позументами, с двумя рядами надраенных до зеркального блеска пуговиц, брюки тончайшей черной шерсти с широкими серебряными лампасами заправлены в высокие ботфорты. Сами ботфорты украшены массивной серебренной пряжкой на взъеме и шнуровкой выше колена. Строгость наряда подчеркивала белоснежная шелковая блузка с кружевным воротом жабо, и таких же расклешенных манжет, закрывающих ладонь. В кружева жабо были вшиты мелкие жемчужины, а центр ворота украшала брошь-кулон, представляющая из себя очень крупную черную жемчужину в обрамлении ограненных бриллиантов. Все пальцы Марго были украшены перстнями, из камней преобладали сапфиры с насыщенным синим цветом. Это уже моя фишка, потому что колец с камнями, как женских украшений, я здесь не встречал. Как сказал мой ювелир - такие перстни вручались высшим иерархам церкви при вступлении в должность. И еще из памяти Искандера я знал, что их заказывали богатые горожане - в основном купцы и чиновники, в качестве собственной печати и символа богатства и власти.
Передо мной, если судить с точки зрения этого времени, стояло неземное совершенство красоты, утонченности и грации. Сбоку раздался грохот - это упал, хорошенько приложившись лбом, попытавшийся вскочить на ноги Агапит. Бедняга наверное даже не заметил этого, тут же проворно поднявшись на колени, и галантно, насколько позволяли узы, склонил голову. Марго, оглядев прихожую и все вокруг, в своей 'деликатной' манере обратилась к охраннику.
– Какой-то странный у тебя фасон бороды, здоровячок, как будто бараньими ножницами ее подравниваешь. Вон, спроси у Синдбада, как правильно за ней ухаживать - надеюсь, он тебе не откажет в совете.
Ну спасибо, рыжая - ставший вроде лояльным ко мне, Агапит побагровел и опалил меня ненавидящим взглядом.
– Да тут ничего нет сложного.
– с этими словами я взял кисть Марго в свою руку, и повернул ее в сторону охранника.
– Смотри, Агапит - у каждого камня в перстне своя огранка. Если неправильно огранить самоцвет, он останется просто камнем - так же дело обстоит и с бородой...
Впавший в гипноз мужчина рассказал, что служит Дионисию уже два года - с тех самых пор, как умер его наставник, бывший патриарх Константинопольский, Ефимий I Синкелл. Познакомился с бывшим патриархом он в 914 году в Агафоновом монастыре, где тот пребывал в ссылке. Сам он встал на стезю служению господу после пятнадцати лет службы в имперской армии скутатом (тяжелым пехотинцем), где дослужился до чина тетраха (полутысячника). А подвигла его на это убийственная совместная атака армянской и иранской конницы в местечке Манцикрет, в Васпраксинии. Когда несметная лава понеслась на их более чем скромную фалангу, он поклялся, что если останется жив - посвятит себя Господу. После сокрушительной атаки, таксиархия (тысяча), где он служил, перестала существовать, а из тяжелых пехотинцев - кто мог стоять на ногах - и полного десятка было не собрать. В этом десятке был и Агапит.
Ефимий в монастыре вел отрешенный и аскетичный образ жизни. В обители он был со всеми послушниками доброжелателен и не более того - но при появлении Агапита вдруг резко проявил к нему интерес и выбрал его в ученики. На смертном одре учитель завещал ему покинуть монастырь, найти отца Дионисия, передать ему рукописи, испещренные непонятными символами, и стать ему соратником, защитником и опекуном, а если понадобится - то и слугой. Узнав еще некоторые подробности касаемо привычек хозяина и планировки дома, развязав Агапита, я отправил его спать до утра.