Меняя ход событий

Эйлит

Прошло несколько минут, и я уже хотела было окончательно убедиться в том, что саннин ушел, как вдруг он вынырнул на поверхность и метнул по кругу здоровенный сюрикен, от которого по очереди стали уворачиваться встревоженные тела.

– Сакура, сюда!

Я метнулась на призыв, попутно занося ногу над лысым терминатором, который, о чудо, отвлекся появлением сенсея, но треклятый Баншо Тенин лидера мгновенно пресек мой порыв и сразу же приблизил меня к нему.

– Вернулись за ней? – в мою кисть вцепилась ледяная ладонь.

– Отпусти ее! –

гаркнул Джирайя. – Сейчас же!

– Да уходите уже! – заорала я что есть мочи. – Бросьте меня, спасайтесь, но только прошу, не говорите в Конохе, что я жива!

– Не понял, – резко сказал лидер, сильнее стиснув мне руку и ощутимо дернув меня на себя. – Когда это они успели прознать о твоей смерти?

– Отпусти! – я вцепилась пальцами в его ладонь. – Когда надо, тогда и узнали, мой призыв им рассказал, ясно?!

Меня затрясло, стало уже всё равно, что ему говорить – правду или ложь, пусть знает, что я в этом мире не одна, что есть люди, которым я дорога, что есть силы, до которых ему не достать своим цепкими лапами.

– Хлопотная.. – сузил глаза Пейн. – И такая проблемная. Пора бы тебя как следует проучить.

Не успела я и глазом моргнуть, как снова оказалась в свободном полете, только на этот раз местом «торможения» оказалась стена, встретившая мою спину сильным ударом.

– Сакура! – вскричал сенсей и ринулся ко мне.

На плече у него теперь восседала одна жаба, вторая, вероятно, отбыла с тем телом в Коноху. В том, что Джирайе удалось убить сцапанную марионетку, – у меня не было ни малейших сомнений.

Облик у него теперь был привычным, вот только к потере правой руки прибавилась еще дыра в левом предплечье.

Всё это я успевала подмечать за считанные секунды, когда сама, еле соображая от полученного удара, пыталась задержаться на гладкой поверхности бетона, изо всех сил цепляясь к нему чакрой.

– Это конец. – услышала я приговор акацки и приближающегося ко мне саннина перехватил тот гадкий киборг, пропоров ему горло металлическим штырем.

– Стой! – истошно завопила я и бросилась на это тело. – Отпусти его, ты …!

Но он с легкостью отшвырнул меня назад, а стоявшие полукругом еще четверо тел тут же подлетели к Джирайе и вонзили в него свои длинные острые стержни.

Сенсей с громким стуком упал на одну из каменных глыб, и его спина стала моментально пропитываться багряной кровью.

– А это ему в довершение. – спокойно произнес Пейн и пятое тело вонзило в него оставшийся штырь.

Что было после – вспоминается с трудом. Иногда, щадя нашу психику, память стирает ненужные воспоминания и делает наше бытие чуточку приятней, чуточку безболезненней и даже, иногда, чуточку счастливей.

Я не знаю, можно ли отнести то, что я пережила в те моменты к «ненужным воспоминаниям», но моя память рассудила именно так и оставила мне взамен лишь краткие обрывки.

Вроде бы я кричала, плакала и проклинала всех присутствующих, рвалась к умирающему шиноби, пыталась вырваться из хватки одного из тел, дралась, неистовствовала, но ответом

мне был только холодный ничего не выражающий риннеган. В какой-то момент я замерла, так как увидела, как Джирайя из последних сил приподнимается над камнем и вступает в немой контакт с призванным помощником с горы Миобоку. Из порванных голосовых связок не вырывается ни звука, но лягушка и сама прекрасно знает, что ей нужно будет сделать. Учитель одаривает меня прощальным, чуточку лукавым взглядом и подмигивает своему товарищу, завершая свой наказ.

«У него еще хватает сил шутить». – проносится у меня в голове, а грудь разрывается от рыданий.

Пейн тоже замечает его действия и на саннина тут же несутся три марионетки.

Жаба исчезает, Джирайя, собрав всю волю духа, делает последний рывок и исчезает в бесконечных глубинах бескрайнего водоема.

Я мечусь в руках послушному Нагато тела, кричу, и ответом мне на сей раз является фраза «с тобой после поговорю».

Вдруг перед нами возникает Конан, бледная, с лихорадочно горящими глазами и просит вроде бы меня отпустить. Пейн долго на нее смотрит, бросает взгляды в мою сторону, потом они о чём-то говорят и, наконец, хватка размыкается.

Однако получив долгожданную свободу, я стою, не в силах сдвинуться с места. Меня бьет крупная дрожь, тело сковывает колкий паралич, из глаз продолжают бежать слезы.

Девушка пытается привести меня в чувство, лидер и остальные тела убираются восвояси, а я по-прежнему неподвижна, не слышу и не воспринимаю ровным счётом ничего.

Сколько мы там простояли я не помню.

Помню лишь одно – его недовольный взор и рассерженный вопрос: «Где вы так долго были».

– Сакура всё никак не могла успокоиться и мы еще некоторое время посидели на берегу, а потом медленно побрели домой. Она ранена, быстро ходить не может, а лечить себя не хочет, – говорит, теперь ей всё равно.

Конан аккуратно придерживала меня за плечи, ее голос звучал на удивление спокойно и лаконично, словно каких-то сорок минут назад не происходило никаких трагичных событий, словно мы никого не потеряли, и жизнь текла своим чередом, как и прежде.

– Не хочет лечить, значит? – поднял бровь лидер и впился в мое измученное лицо пристальным взглядом. – Ну что ж, раз не хочет, значит, этим займемся мы. Зецу!

– Да? – отозвалось растение и чуть вытянуло шею. – Что сделать?

Мы стояли в фойе башни, на том самом месте, где я впервые повстречалась с полным составом организации «Рассвет».

Справа от нас толклись Зецу, Хидан и Какузу, слева находились Сасори и Кисаме, по центру Пейн.

– Приведи медиков из Аме, пусть они ее осмотрят.

– Мелкая, – вполголоса заговорил владелец косы. – Ты не переживай так, а. На тебя смотреть страшно.

– Сейчас приведу, – отозвался половинчатый акацки и шагнул к дверям.

– Нне надо. – кое-как выдавила из себя я. – Со мной все нормально.

– А по виду не скажешь. – цокнул языком Хошигаки. – Смерть и та поприятней будет.