Мэр Кестербриджа
Шрифт:
— Не особенно, — ответил он равнодушно. — У нас все спокойно?
Получив утвердительный ответ, он пошел в харчевню, а приятели сняли мост и вернулись вслед за ним. Но не успели они дойти до дому, как с болота послышался крик: «Э-эй», и они остановились.
Крик послышался снова. Они поставили фонарь в сарайчик и вернулись на берег.
— Э-эй… здесь можно пройти в Кестербридж? — спросил кто-то с того берега.
— Можно, да не легко, — ответил Чарл. — Перед вами речка.
— Все равно… как-нибудь переправлюсь!.. —
— Так подождите минутку, — отозвался Чарл, решив, что этот человек не враг. — Джо, тащи доску и фонарь: кто-то заблудился. Надо бы вам держаться большой дороги, приятель, а не переть напролом.
— Что говорить… я теперь и сам понимаю. Но я завидел огонек в этой стороне и говорю себе: «Ну, значит, тут прямая дорога, это уж как пить дать».
Доску опустили, и снова из мрака выступил человек, на этот раз незнакомый. Это был мужчина средних лет, с преждевременно поседевшими волосами и бакенбардами, с широким и добрым лицом. Он уверенно перешел по доске, видимо не найдя ничего странного в такой переправе. Поблагодарив Чарла и Джо, он пошел вслед за ними по саду.
— Что это за дом? — спросил он, когда они подошли к двери.
— Харчевня.
— Так, так… может, я здесь устроюсь переночевать. Идемте-ка со мной — промочите себе горло на мой счет за то, что помогли мне переправиться.
Они пошли вместе с ним в харчевню и там, при свете, обнаружили, что он более важная персона, чем это могло показаться по его манере говорить. Он был одет богато, но как-то нелепо — в пальто, подбитом мехом, и тюленьей шапке, в которой ему, вероятно, было жарко днем, так как весна уже наступила, хотя ночи были еще холодные. В руке он нес небольшой сундучок из красного дерева обитый медными полосами и перевязанный ремнем.
Заглянув в комнату через кухонную дверь и увидев, какая там сидит компания, он не скрыл удивления и гут же отказался от мысли о ночевке в таком доме, но, не придав всему этому большого значения, спросил несколько стаканов самого лучшего вина, уплатил за них, не выходя из коридора и направился к двери, ведущей на улицу. На двери был засов, и пока хозяйка отодвигала его, незнакомец услышал разговор о потехе с чучелами, продолжавшийся в общей комнате.
— Что это за потеха с чучелами? — спросил он.
— Ах, сэр! — ответила хозяйка, покачивая длинными серьгами, с неодобрительным и скромным видом. — Это так просто, глупый старинный обычай… в наших местах это затевают, если жена у мужа… ну, скажем, не только ему женой была. Но я, как почтенная домохозяйка, этого не поощряю.
— Значит, они собираются устроить это на днях? А зрелище, должно быть, любопытное, а?
— Видите ли, сэр… — начала хозяйка с жеманной улыбкой и вдруг, отбросив всякое притворство, проговорила, поглядывая на него искоса — До того смешно — ничего смешнее на свете нет! Но
— Ага! Помнится, я где-то слыхал про что-то в этом роде. Я собираюсь приехать в Кестербридж через две-три недели и не прочь полюбоваться на это представление. Подождите минутку. — Он повернулся, вошел в общую комнату и сказал: — Слушайте, добрые люди, мне хочется посмотреть, как вы соблюдаете старинный обычай, о котором здесь говорилось, и я не против участия в расходах… вот, возьмите.
Он бросил на стол соверен, вернулся к стоявшей у двери хозяйке и, расспросив у нее о дороге в город, ушел.
— Это у него не последние деньги, — сказал Чарл, когда соверен подобрали и передали его на хранение хозяйке. — Черт побери! Надо нам было выудить у него побольше, пока он еще был здесь.
— Нет, нет! — возразила хозяйка. — У меня, слава богу, приличное заведение! И я не допущу никаких нечестных поступков.
— Итак, можно считать, что почин сделан и мы в скором времени устроим потеху, — сказал Джапп.
— Обязательна! — подхватила Нэнс. — Как посмеешься от души, так и на сердце теплей становится — точно хлебнул горячительного, правда истинная!
Джапп собрал письма, и так как время было уже довольно позднее, решил не относить их миссис Фарфрэ до завтрашнего дня. Он вернулся домой, запечатал пакет и наутро отнес его по адресу. Час спустя содержимое пакета было обращено в пепел Люсеттой, и бедняжка чуть не упала на колени, так она была благодарна судьбе за то, что не осталось никаких доказательств ее неудачного романа с Хенчардом. Хотя она в те времена оступилась скорее по неосторожности, чем умышленно, но все-таки, если бы об этом романе стало известно, он мог бы сыграть роковую роль в ее отношениях с мужем.
Глава XXXVII
Так обстояли дела, когда течение обыденной жизни Кестербриджа было прервано одним событием, и столь важным, что оно оказало влияние даже на самые низшие слои городского населения, одновременно побудив их усердно заняться подготовкой к предстоящей потешной процессии. Это было одно из тех волнующих событий, которые будоражат провинциальный город, оставляя неизгладимый след в его летописях, подобно тому как жаркое лето оставляет в древесном стволе неизгладимое кольцо, по которому можно узнать, в каком году было это лето.
Один из членов королевского дома намеревался быть в городе проездом на запад, куда он следовал, чтобы присутствовать при освящении какого-то гигантского сооружения. Он изъявил согласие остановиться в городе на полчаса и принять адрес от кестербриджского городского совета, который, в качестве представительного органа местного земледельческого населения, хотел этим путем выразить благодарность августейшей особе за важные услуги, оказанные ею науке и экономике сельского хозяйства деятельным внедрением научных методов в земледелии.