Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти
Шрифт:
Кайл положил деревянную лопатку на поверхность кухонной столешницы и подошёл к столу, на котором, помимо очистков от овощей стояла бутылка неплохого «шато». Выпить бокальчик кислятины стало за эти полтора года для Робинсона, как частью «легенды», так и новым открытием в аперитивах, предоставив выдержанному скотчу лишь вечернее время. Он плеснул в высокий бокал немного вина и сделал небольшой глоток, ощущая при этом себя сомелье эконом класса.
Кайл выключил духовой шкаф и оставил окорок доходить. Он осушил бокал, пытаясь при этом посмаковать вино, и тут же сплюнул в мойку.
– Пятьдесят
Кайл прошёл в столовую и достал из антикварного серванта стакан для виски и взял из бара бутылку выдержанного односолодового скотча, которую по привычке покрутил в руках, хотя всегда не изменял своему вкусу и производителю. Он заполнил на половину стакан и закупорил бутылку.
Тишина, царившая в квартире, стала для него, как единственная и самая верная подруга. С ней можно было поделиться всем и знать, что она не способна на предательство в отличие от греховной человеческой сути. Исцелиться с её помощью было невозможно, поскольку, от этого недуга нет лекарств и никогда не будет изобретено!
Робинсон убрал в бар серванта бутылку виски и закрыл дверцу. Он прошёл под деревянной аркой, попав из столовой на кухню и выключил варочную панель. Овощное рагу было готово. Он снял с сотейника стеклянную крышку и положил на столешницу. Привкус кислятины от вина всё ещё стоял во рту. В сорок с лишним лет намного тяжелее становится вживаться в любую «легенду», поскольку нехватка задора и желание покорять очередную вершину в самом себе безвозвратно стремится к нулю.
Кайл выложил часть запечённого окорока на большое фарфоровое блюдо к части овощного рагу. Аромат окорока пленил своей ностальгией и тоской. Он поставил блюдо на обеденный стол и сел на один из шести мягких деревянных стульев с обивкой из гладкой плотной ткани золотистого цвета.
Тишина образно подмигнула ему, оставив Робинсона в его раздумьях, не желая бередить старые раны и нагонять густой туман крамольных идей.
Кайл сделал большой глоток скотча и, поставив стакан на белоснежную скатерть массивного овального стола, взял в руки столовые приборы и принялся обедать.
Стряпня, как и всегда оказалась очень вкусной, но ей не хватало критики дешёвого ресторанного блогера, чтобы добавить нотку здорового циничного юмора и поднять настроение. Потерять себя – это нестрашно, намного страшнее просто не жить!
Робинсон сделал глоток виски и закрыл на мгновение глаза, захлёбываясь в немоте тишины, но странный шорох в коридоре большой каплей адреналина впрыснуло в кровь и оживило уже забытые инстинкты. Его правая рука тут же нырнула под стол и нащупала рукоять пистолета «Steyr M-A1» в приклеенной к столешнице снизу кожаной кобуре. Кайл резким движением вытащил пистолет из кобуры и, вскочив со стула, прильнул к оштукатуренной белой стене, спрятавшись за сервант, чья высота играла в прятки на
Робинсон плотно сжал в ладони рукоять ударникового пистолета, где досланный заранее по привычке патрон в патронник приятным игривым теплом грел душу, а взгляд сосредоточенных глаз, готовился молниеносно среагировать на попадание в поле зрения возможного противника.
Чуть слышные мягкие шаги били по ушам, так же, как и звон колоколов в осаждённом замке, призывавшем к началу отражению очередного штурма.
– Раз… Два… Три… Четыре… Пять… – медленно, чуть слышно считала шевеля губами жгучая брюнетка в белом брючном костюме и в чёрной шляпе с полями. Её глаза закрывали солнцезащитные очки, а левая ладонь напряжённо сжимала небольшую дамскую сумочку из крокодиловой кожи. – Я иду искать!
Женщина прошла под арку, соединявшую кухню со столовой и замерла у серванта. Она чувствовала зависшую напряжённую тишину, в которой не было страха, а была лишь агрессия и жажда отмщения. Этот аромат мог нейтрализовать что угодно, даже запечённый окорок и овощное рагу на мясном бульоне.
– Добрый день, мистер Робинсон! Не гоже вам не смотреть в лицо собственной смерти, – повернула голову синьорина Конте в сторону Кайла, спрятавшегося за сервантом, и засмеялась, чтобы снять зависшее напряжение.
– Это вы, синьорина Изабелла? – опустив правую руку со сжатым в ладони пистолетом, спросил Кайл и резко выдохнул.
– А, вы ждёте ещё кого-то? – обойдя стол и отодвинув стул, спросила в ответ женщина и сняла солнцезащитные очки.
– Честно говоря, я как никого не ждал, так и ждал каждый день чьё-то появление, – подойдя к столу, ответил Робинсон и положил «Steyer M-A1» на стол. – Присаживайтесь!
– Спасибо! – приятно улыбнувшись Кайлу, добавила она и села на стул за обеденный стол.
– Разрешите вашу шляпу?
– Премного благодарна! – положив на белоснежную скатерть обеденного стола свою сумочку, сказала синьорина Конте и сняла с головы шляпу, передав её в руки Кайла.
– Изволите отобедать со мной? – положив шляпу, на комод стоящий рядом с окном столовой, спросил Робинсон.
– Вы, бесспорно, образец джентльмена! С удовольствием составлю вам компанию, – чуть заметно улыбнувшись, ответила Изабелла, найдя в своей памяти идеал своего рыцаря, который никак не мог доскакать до её спящего в забвении замка.
– Вы, о чём-то задумались? – увидев отрешённость во взгляде синьорины Конте, спросил Кайл расставляя перед гостьей столовые приборы, тарелку и высокий объёмный бокал на тонкой ножке.
– Мы, все всегда о чём-то задумываемся, мистер Робинсон! А, те кто от этого отказываются врут сами себе, – положив свои ухоженные руки с французским маникюром на край стола, добавила Изабелла.
Кайл вернулся из кухни, где на столе стояла открытая бутылка «шато» и заполнил её бокал наполовину.
Изабелла взяла бокал и поболтав вино круговыми движениями сделала небольшой глоток, пока Робинсон положил ей в тарелку запечённого окорока и овощного рагу.