Мэрфи из обыкновении

Пирс Энтони

Хитро спланированные испытания заставляли Айви и Грея думать, будто их таланты действуют, тогда как па деле этого не происходило. Или.., или все же происходило, только не так, как представлялось им. Аннулировав иллюзию Закотомки, он оказался обманутым иллюзией замка. Дольф и вправду превратился в птицу, но лишь для того, чтобы перенести их через несуществующий ров. Айви усилила проницаемость кажущейся стены, казавшейся до того непроницаемой. Они, по причине излишней доверчивости и самоуверенности, покупались на кажущийся успех.

Но Айви все же сообразила,

в чем дело, и, возможно, избавила его от страшной неизбежности возвращения в Обыкновению. Истинное испытание она выдержала благодаря скорее уму, нежели магическому таланту. Теперь пришел его черед, и, как он догадывался, ему тоже придется пошевелить мозгами.

Первым делом Грей задумался над природой тех трех испытаний. Пусть они были слишком просты, по кто-то их все же устроил. А поскольку такого рода испытания встречаются на пути к Доброму Волшебнику, то скорее всего он с Айви, так или иначе, па этом пути и находились. Другой вопрос, что их почти удалось с него сбить, но Айви вовремя разгадала обман. Единственное, что могло с этим обманом не задаться, то и не задалось.

Трудно сказать, распространялось ли действие усиления Айви не только на его талант, по и на мыслительные способности, однако он начинал понимать, что они, неосознанно, уже столкнулись с настоящими испытаниями, справляться с которыми пока помогало отцовское проклятие. Если предположить, что первое испытание предназначалось для Дольфа — и он нашел адрес, второе для Айви — и она разоблачила обман, то все становилось на свои места. Теперь ему, Грею, надлежало установить истинное состояние дела, которое вполне могло оказаться весьма далеким от ожидаемого. Вопрос в том, способно ли проклятие Мэрфи позволить ему избавиться от предубежденности, чтобы увидеть то, что следует, и понять, что же он видит?

Конечно, Грей хотел на это надеяться. До окончания отведенного Конпутером срока оставалась всего неделя, и его решение было в силе: или Грей найдет способ отделаться от Конпутера, или отправится в Обыкновению. Но если Айви все же решит отправиться с ним…

Однако у них еще оставалась надежда избежать столь устрашающего выбора. Как известно, у Волшебника Хамфри имеются ответы на все вопросы, а значит, стоит им найти его — и дело можно считать сделанным. Правда, Ответ надо отработать, но это уже мелочи: он с радостью прослужит у Хамфри год, лишь бы навсегда остаться в Ксанфе с Айви. Услужение здесь лучше, чем свобода в унылой Обыкновении, если, конечно, речь идет о служении добру. Конпутер же злой, поэтому ему, Грею, следует не поддаваться искушению решить вопрос просто: подчиниться машине, получив взамен возможность не покидать Ксанф и не разлучаться с Айви. Нет, Грей верил, что в случае неудачи у него достанет мужества распроститься и с волшебной страной, и с любимой.

— Это все, на что я способна, — прервал его размышления голос Айви. — Если усилить тебя еще больше, то ты, чего доброго, лопнешь.

Она произнесла это в шутку, но, видимо, тут же вспомнила светлячка и не рассмеялась.

Грей сосредоточился на окружающих образах: теперь он знал, что это не Ксанф, а одна из многих иллюзий сонного царства. А им требовалось добраться до той из них, которая служила внешней оболочкой сна.

Перед глазами все замельтешило,

расплылось… И они вновь оказались перед замком Доброго Волшебника. Рядом стоял Дольф.

— Эй, в чем дело? — спросил он. — Я думал, вы…

— Мы все еще во сне, — пояснила Айви, — пока что не пробудились.

— Но…

— Не болтай, лучше смотри.

Грей сосредоточился на замке Он проявлял осторожность, аннулируя иллюзорные слои один за другим: в таком тонком деле запросто можно напортачить. Замок подернуло дымкой, и он медленно истаял, оставив на своем месте все ту же усадьбу Закотомка. Правда, кот куда-то пропал, но коты, что во сне, что наяву, существа своевольные: ходят сами по себе и гуляют, где вздумается.

— Ну вот, откуда начали, туда и вернулись, сказала Айви. — Но если это и не замок, и не хижина, то что же?

Грей сфокусировался па своем сомнении. Закотомка пошла рябью, расползлась и.., опять превратилась в замок.

Грей переглянулся с Айви и сосредоточился было снова, по тут его отвлек Дольф:

— Тут должно быть что-то одно — или то или другое.

Грей задумался. И кое-до чего додумался.

— Не обязательно. Возможно, здесь нет питого ни другого.

— Но…

— Погоди. Я думаю, все дело в том, что наше сознание засорено иллюзиями. Тем, что нам внушили или «мы сами себе навоображали. Сознание надо закрыть и очистить от наслоений. То, что останется, и будет правдой.

— Легко сказать «закрыть сознание», — буркнул Дольф. — Я, например, все время о чем-то думаю.

— Знаем мы, о чем ты думаешь, — фыркнула Айви. — Что ты там высматривал на Гобелене?

Хижина истаяла, а на ее месте стало формироваться нечто большое, шелковое… Не иначе как гигантские трусики.

— Все, все! — закричал Дольф. — Я уже ни о чем не думаю. Сознание очищено.

Трусики опали бесформенной грудой шелка, из которой снова вылепилась хижина.

— Опустошаю разум, — сказал Грей.

— У меня в голове пусто, — подхватила Айви.

— Пустее не бывает, — поддакнул Дольф.

Грей снова сконцентрировался на сомнении. Он сомневался в существовании как хижины, так и замка, однако понятия не имел, что, собственно говоря, должно обнаружиться на их месте. И не позволял себе гадать, дабы не засорять разум. Его сознание оставалось пустым.

Трансформации затянулись, хижина преобразовывалась в замок и обратно, иногда задерживаясь на каких-то промежуточных формах. Грей сомневался во всем, не давая ни одной иллюзии возможности толком оформиться. В полностью опустошенном сознании должна была проявиться реальность. Иллюзорные слои спадали один за другим, истаивая легкой дымкой, пока не исчез последний. За ним открылось… Ничего не открылось.

— Ну и ну! — только и сказала Айви.

Грей посмотрел на нее с недоумением:

— Что-то ведь должно быть!

— Ты аннулировал все иллюзии, и мы вышли из сна, — объяснила она. — Это реальность.

Реальность была тоскливой и неприглядной. Как ей и положено.

— А это что? — спросил Дольф, указывая вперед.

Впереди до самого горизонта расстилалась голая пустыня. Единственным, что нарушало ее однообразие, были три стоявших в ряд на земле продолговатых ящика. Достаточно длинных, чтобы вместить человека.