Мэри и великан
Шрифт:
Он отыскал глазами стенные часы; когда его спрашивали, который час, он всегда находил их с трудом.
— Десять.
— Значит, прошел уже час. Я немного прогулялась, прежде чем идти сюда.
Он был совершенно сбит с толку.
— Что значит — ты ходила искать работу? А как же «Готовая мебель?»
— Прежде всего, — сказала Мэри Энн, — пять долларов не одолжишь? Я купила у Стейнера перчатки.
Он вынул деньги. Она взяла банкноту и положила ее в сумочку. Он заметил у нее лак на ногтях, и это было необычно. Да она вообще вся
— Сразу могла догадаться, — говорила она, — как только он впервые посмотрел на меня. Но пока он меня не тронул, я не была уверена. А когда убедилась, поскорее ушла оттуда.
— Объясни, — потребовал он. Ее мысли, как и ее занятия, были для него тайной.
— Он хотел со мной отношений, — с каменным лицом произнесла она, — для этого все и затевалось. Работа, магазин пластинок, объявление. «Молодая, привлекательная женщина».
— Кто?
— Хозяин магазина. Джозеф Шиллинг.
Дейв Гордон и раньше видел, как она расстраивается, и иногда ему даже удавалось ее успокоить. Но он не мог понять, в чем, собственно, дело; какой-то мужик к ней подкатил — ну и что? Да он сам раньше подкатывал.
— Может, он не имел в виду ничего такого, — сказал он, — ну, то есть, может, магазин — взаправду, но когда он тебя увидел… — он указал на нее, — да ты посмотри на себя — ты вся как куколка. Нарядная, накрашенная.
— Но он мужчина уже в возрасте, — настаивала она, — это неправильно!
— Почему? Он же мужчина, верно?
— Я-то думала, что ему можно доверять. От мужчины в возрасте такого не ожидаешь.
Она вынула сигареты, а он взял ее спички, чтоб дать ей прикурить.
— Ты только подумай — такой уважаемый человек, с деньгами, с образованием, приезжает в наш город, выбирает наш городок для таких вот затей.
— Не бери в голову, — сказал он, желая ей помочь, но не зная как, — с тобой-то все в порядке.
Она бессмысленно кружила по комнате.
— Меня прямо тошнит. Это так… возмутительно. Я так чертовски долго прихорашивалась. Да и магазин… — голос ее стих, — он такой красивый. А как он посмотрел на меня сначала. Он казался таким убедительным.
— Так всегда бывает. Тебе достаточно пройтись по улице, возле аптеки. Парни оглядываются, смотрят.
— Помнишь тот случай в автобусе? Мы еще в школе учились.
Он не помнил.
— Я… — начал он.
— Тебя там не было. Я сидела рядом с одним мужчиной, коммивояжером. Он со мной заговорил, это было отвратительно. Шепчет мне прямо в ухо, а весь автобус сидит, покачивается себе, как ни в чем не бывало. Домохозяюшки.
— Эй, — придумал Гордон, — я заканчиваю через полчаса. Давай доедем до «Фостерз фриз» и съедим по гамбургеру с шейком. Тебе полегчает.
— Да ради бога! — она была возмущена. — Да повзрослеешь ты, наконец? Ты уже не мальчик — ты взрослый мужчина. Ты о чем-нибудь еще, кроме молочных коктейлей, можешь подумать? Ты просто школьник, вот кто ты такой.
— Не
— Зачем ты якшаешься с этими гомиками?
— Какими гомиками?
— Тейтом и компанией.
— Они не гомики. Они просто хорошо одеваются.
Она выдула на него облако сигаретного дыма.
— Работа на заправке — это не для взрослого мужчины. Джейк, вот ты кто; просто еще один Джейк. Джейк да Дейв — близнецы-братья. Стань Джейком, если тебе так нравится. Будь Джейком, пока тебя в армию не загребут.
— Оставь свои разговоры про армию. Они и так мне в затылок дышат.
— Послужи — тебе не помешает, — сказала Мэри Энн и с беспокойством добавила: — Отвези меня в «Готовую мебель». Мне нужно вернуться на работу. Не могу я здесь рассиживаться.
— Ты уверена, что тебе обязательно возвращаться? Может, тебе лучше пойти домой и отдохнуть?
Глаза девушки зловеще сузились.
— Я должна вернуться. Это моя работа. Надо хоть иногда брать на себя какую-то ответственность. Ответственность — тебе известно такое слово?
По дороге Мэри Энн нечего было сказать. Она сидела очень прямо, крепко держала свою сумочку и неотрывно смотрела на деревенские пейзажи за окном. В подмышках у нее темнели влажные круги, издававшие запах розовой воды и мускуса. Она стерла почти весь макияж; белое лицо ее было лишено всякого выражения.
— Ты как-то странно выглядишь, — сказал Дейв Гордон. — Я серьезно.
Потом он с решительным видом произнес:
— Может, наконец скажешь мне, что с тобой происходит последнее время? Мы с тобой почти не видимся; у тебя всегда находятся какие-то отговорки. Похоже, ты меня ни в грош не ставишь.
— Вчера вечером я заходила к тебе домой.
— А когда я к тебе захожу, тебя никогда нет. И родители твои не знают, где ты. А кто знает?
— Я знаю, — коротко ответила Мэри Энн.
— Ты по-прежнему ходишь в этот бар? — В его голосе не было злости, только опасение, что она покинет его. — Я даже заходил туда, в этот «Королек». Сидел там и думал, может, ты появишься. Пару раз уже был.
Мэри Энн на минуту растрогалась.
— И что — появилась?
— Нет.
— Прости меня, — с тоской проговорила она, — может, скоро все это рассеется.
— Ты имеешь в виду работу?
— Да. Наверное. — Но она имела в виду куда большее. — Может, я уйду в монастырь, — вдруг сказала она.
— Как бы мне хотелось тебя понять. Как бы хотелось видеть тебя почаще. Мне бы хватило и этого. Я… ну, вроде как скучаю по тебе.
Мэри Энн самой хотелось бы скучать по Гордону. Но она не скучала.
— Можно тебе кое-что сказать? — спросил он.
— Валяй.
— Мне кажется, ты просто не хочешь за меня замуж.
— Почему? — спросила Мэри Энн, повышая голос. — Зачем ты говоришь такое? Боже мой, Гордон, да откуда у тебя такие мысли? Ты, должно быть, спятил; да тебе к психоаналитику пора. Ты просто невротик. Ты в плохой форме, детка.