Мэри, или Танцы на лезвии
Шрифт:
Однако парень не торопился закрыть дверь, и меня это разозлило.
– Руку убери! – враждебно велела я, и он рассмеялся:
– Все-все, не хотите – как хотите, не буду тянуть силой. Если что, обращайтесь, аккумулятор-то у вас аховый, а я всегда помогу. Лехой меня зовут.
– Поздравляю, – буркнула я, закрывая дверку, и выехала наконец со стоянки.
В морозы наш город продолжал жить прежней жизнью – ну да мы люди привычные. Разве что машин становилось чуть меньше да пешеходов почти не видно. Бегут-торопятся студентки, подпрыгивают нетерпеливо на пешеходном
Секретарша смотрела на меня так, словно увидела ожившую мумию. У нее даже личико побледнело, а ярко накрашенные губы что-то зашептали.
– Вы... вы к Дмитрию Петровичу?
– К нему, – кивнула я, не собираясь отступать.
– А... сейчас...
Она метнулась в кабинет, потом выбежала и распахнула дверь:
– Проходите.
Дмитрий восседал в своем начальственном кресле, перед ним дымилась сигарета в пепельнице и стояла чашка кофе. Китель висел на спинке, рукава форменной рубашки были закатаны до локтей – в кабинете, несмотря на мороз за окном, было очень жарко: в углу работал обогреватель.
– Присаживайся, Мария. – Дмитрий даже не поздоровался, глубоко затянулся сигаретой.
Я села на стул наискосок от Дмитрия, перекинула ногу на ногу и расстегнула шубу.
– Ну, чем ты меня порадуешь?
– Я?! – Моему удивлению не было предела. – Я надеялась, что это ты меня порадуешь информацией.
– Слушай, девуля... а ты вечером что делаешь? – не обращая внимания на мои слова, спросил Дмитрий. – Не желаешь компанию мне составить? Я тут в одно местечко собрался...
– Нет, не желаю... вернее, мое решение будет зависеть от того, что ты мне скажешь по делу отца.
Я вынула сигареты и закурила, покачивая ногой и наблюдая, как меняется выражение лица моего собеседника. Дмитрий побагровел, достал из кармана брюк скомканный платок и суетливо вытер пот со лба. Глаза его вдруг сделались злыми.
– Я тебе вот что скажу... Не лезла бы ты туда, где не понимаешь.
– То есть?
– А вот и «то есть». Дело закрыто за недостаточностью улик – так понятно? Никто твоего папашу не убивал, сам умер – технаря обожрался и откинулся, понятно?
– А что ты так нервничаешь? – поинтересовалась я, стараясь сохранять спокойствие.
– Я?! – взвился Дмитрий. – С чего мне нервничать?! Там все чисто, не придерешься.
– Так покажи.
Он выпучил глаза так, словно я попросила достать мне звезду с неба:
– Что – показать?
– Как – что? Дело покажи. Дело об убийстве моего отца.
– Да ты дура, что ли?! О каком убийстве?! Не было там ничего – один голимый технарь в крови – и все! – заорал Дмитрий, выскакивая из-за стола с неожиданной для его комплекции прытью. – А что там эта старая кошелка напела, так... – И он осекся, замолчал.
Я внимательно наблюдала за ним, все сильнее убеждаясь в своей правоте – он знал гораздо больше, чем хотел сказать, и оговорка про тетю Валю не случайна. Интересно, Костя сам сюда приезжал или Арику поручил?
– Так что, Дима? – Я решила попробовать сыграть на другом: на его очевидном интересе ко мне. – Твое предложение встретиться вечером еще в силе?
От такой скорой и кардинальной перемены темы мой собеседник слегка обалдел:
– Что? А...
– Передумал? – Я без предисловий уселась на его стол и схватила Дмитрия за галстук, притягивая к себе, как на аркане. – А зря, господин зампрокурора, ой, зря...
– Погоди... погоди, ты что... – вяло отбивался Дмитрий, однако в глазах злость сменилась интересом. – Ма... Мария... прекрати... – Но я, пересилив себя, дотянулась до его губ и поцеловала.
«Тьфу, черт... только бы не стошнило...»
Повезло... Обалдевший зампрокурора, отфыркиваясь, как тюлень, пригладил растрепавшиеся на плеши волоски и довольно улыбнулся:
– Ох, огонь ты девка, Мария... Слушай... а вот забыл я спросить – а как фамилия твоя?
– Кавалерьянц, – улыбнулась я, довольная произведенным эффектом.
Дмитрий побледнел, руки затряслись – ну, я не сомневалась, что моя фамилия скажет ему мно-о-ого интересного. Еще бы – Костя, видимо, до сих пор слыл в этом городе легендой – причем легендой ужасной. И вот этот поцелуй с его женой мог здорово подпортить здоровье заместителю прокурора. Вряд ли он в курсе, что уже полгода мы не живем вместе...
– Как?!
– Как слышал. А это что-то меняет?
Зампрокурора хватал воздух открытым ртом, как выловленный карась, – даже глаза сделались круглые и рыбьи. Надо же, как мой муженек ухитрился запугать всю властную верхушку – до сих пор помнят, хоть и пришлось ему делать ноги в Испанию.
– И что же – Костя... Константин Айвазович – здесь? – запинаясь, продолжил допрос Дмитрий.
Мне стало одновременно смешно и противно – ну как человек, занимающий высокий пост в прокуратуре, может бояться – и кого? Армянского карточного шулера! Да – высокого уровня, но шулера же! Хотя водились за моим супругом делишки и покруче, и я некоторые из них в книге своей красочно изложила. Например, как Костя с Ариком, устав ждать возврата долга от одного бизнесмена, утопили его в нашей реке, зацементировав ноги несчастного должника в тазу. Причем Костя с ювелирной точностью высчитал количество цемента, необходимого для того, чтобы труп не всплыл – тоже, знаете ли, искусство...
А картинные расправы с должниками помельче? Это вообще отдельная тема, если покопаться поглубже – хватило бы на несколько пожизненных сроков. Когда я узнавала подробности, у меня шевелились волосы – господи, с кем я живу, с кем ложусь в постель...
– Нет, Кости здесь нет. – А про себя отметила: значит, все-таки и не было, раз Дмитрий с таким ужасом в голосе интересуется. Значит, Арик...
Моему знакомцу немного полегчало, а то я уже всерьез опасалась, что его хватит инсульт. В общем, я ничего не добилась, пора уходить. Я наскоро попрощалась и вышла, плотно закрыв дверь. Кивнув на прощание секретарше, я уже взялась за ручку двери приемной, когда вспомнила, что на столе в кабинете остались мои перчатки. Я развернулась и быстро пошла назад. Распахнув дверь, я увидела повернутое спинкой к входящим кресло, в котором восседал Дмитрий, и уловила фразу: