Мэри Поппинс для квартета
Шрифт:
Вот тут все четверо переглянулись. Даже Лева растерялся.
— Ну, чтобы Клео была в кадре, — выдвинул креативно-гениальную идею Иван.
Мы все посмотрели на него с уважением. Вот предложил так предложил! Ну, гений! Ге-ний.
— И в идеале еще, чтобы она и спела за вас, — хмыкнул постановщик. — Чтобы вы не отвлекались. Предположим, я могу попробовать договориться. С кошкой это, наверное, получится быстрее. Но это не отменяет вопроса: что работаем?
Тяжелые вздохи. Все понимали, что надо выдумать нечто. Быстро. И вкусно. Но… вот что?!
— Ну, — осторожно сказала. — Я лично
— Там даже мне понравилось, как звучит, — улыбнулся Лев, — правда, свою партию я чуть пережал.
— Это было идеально. Пережимай всегда, а? Пожалуйста!
Я даже руки молитвенно сложила.
— Маша уже выложила в Инет, — широко улыбнулся Сергей, который, как я понимаю, больше всех романсы и любил. — Там просмотров… супер!
— Ну, раз уже есть — зачем писать клип? И потом, как-то «Эх, раз» — и кошка, — задумчиво протянул Артур.
— Она может за нами по дому гоняться, а мы бегать и петь, — снова внес в разговор струю креатива Иван. Артуру идея о том, что Клеопатра будет за ним гоняться, как- то не понравилась. И с чего? Живенько бы получилось.
— Может, вы нормально наймете людей, которые вам нормально сценарий придумают и нормально клип запишут, а? А я пойду ставить шоу спокойно. В том числе и ваше на осень.
— Некогда! — ответил Лев, кому-то сосредоточенно отвечающий на телефоне.
— Тебе всегда некогда, — возмутился Евгений.
— А сейчас мы послушаем пассаж про акулу, — вздохнул Артур. — Про то, что она сдохнет, если остановится.
Лев промолчал, потом дописал сообщение и строго на всех посмотрел:
— Буду вас вдохновлять. Пока не придумаем и не запишем, никто домой не пойдет. И давайте живее, скоро оператор с осветителем и техникой подъедут.
Мое учительское сердце просто зашлось от гордости. Ну, не человек, а просто Макаренко. Как говорится — главное, замотивировать. Удивительно, но его никто не куда не отправил прогуливаться и нервишки лечить. А Иван — он сегодня вообще был в ударе — спросил:
— А какие есть песни про кошек?
— «Мурка» — Я успела первой.
На меня посмотрела укоризненно даже Клеопатра. Хотя почему? Не понятно.
— «Жил да был черный кот за углом», — хором сказали остальные.
— И что самое замечательное, мы можем ее исполнять. И мы ее писали, на студии, есть сопровождение.
— И ночь на то, чтобы записать звук для клипа.
— Вообще нормальные люди, — начал Евгений, — делают наоборот. Как-то это логичнее.
— Работать! — приказал Лева, встал, потянулся. Решительно растер глаза. Он вообще спит, а?
Я с этой компании просто умилялась. Ну, просто родная школа в тот счастливейший для классных руководителей момент, когда администрация решила, что на двадцать третье смотру строя и песни быть. И не стоны нашей учительницы музыки, что такое за неделю никто не готовит, ни каши вопли, что недосуг всей этой прелестью заниматься — только-только устный экзамен по русскому в девятом пережили, неживые же все! А через неделю писать экзаменационное сочинение с десятыми! Но никого это не тронуло. И мы метались, как подорванные. Вот нечто подобное я и наблюдала, только в исполнении квартета. И как-то веселилась, что просто любуюсь.
A еще я собиралась
Так что меня объявили сокровищем, красавицей, человеком года, путеводной звездой в их судьбе. И я так поняла, официально спихнули на меня ответственность за то, что они воссоединились. To же мне, нашли сваху, а! Звезду пленительного счастья.
Ррррр!
Но они были настолько счастливы после концерта, настолько переполнены светом, что я… махнула рукой на свое недовольство. И за ужином, который устроили организаторы, только улыбалась и махала. Что там уж. Злится не получилось.
А уж когда мы с Олегом остались наедине… Я так понимаю, что и алое платье, и мой выход в нем на сцену, не оставил Томбасова равнодушным. Более чем.
Это было… слишком. Когда вдруг показалось, что небо и звезды близко-близко, их можно коснуться кончиками пальцев, как и обнаженного тела мужчины, который вдруг стал для меня… Тс-с-сс-с… Страшно.
23-2
Я вздохнула. Как-то мне было тревожно. Потому что такая ясная белая полоса не могла длиться так долго. Хотя… сколько? Третья неделя пошла? Может быть… Что- то я много думаю. Не к добру это. И вот я не удивилась ни разу, когда после беготни, пения, снова беготни, съемок, ругани Евгения, оператора, осветителя, после божественного поведения Клеопатры, которая единственная позировала как надо, делала с первого раза то, о чем ее просили, не капризничала и двигалась в такт — вот после всего этого ко мне подошла Машка с крайне непростым лицом и кивнула на телефон. На новый телефон, кстати говоря. Кажется, этот флагман недавно рекламировали повсюду. И стоил он как самолет. Интересно девки пляшут. Я пристально посмотрела на дочь, но она была так поглощена сообщением в телефоне, что не обратила никакого внимание на мои орлиные взоры.
— Вот, — сказала Маша с видом человека, который признается в особо тяжком преступлении. Но похоже, не в том.
— Что там? — спросила я. И порадовалась, что все разъехались и мы в доме были только в женском составе. Но в телефон заглядывать не стало. Еще не хватало. Во- первых, личное пространство никто не отменял. А во-вторых, меньше знаешь — крепче спишь.
— Там папа.
— И что он хочет? — удивилась я. Мы уже про бывшего мужа месяца четыре ничего не слышали. Машка как-то пыталась ему звонить, он поговорил с ней так, что она проплакала день. И, насколько я понимаю, перестала общаться. А тут. Внезапно. Да еще и не в Питере родном, а аж в Подмосковье.