Мэри Поппинс для квартета

Тур Тереза

— Что входит в мои должностные обязанности?

— Мне надо, чтобы они продержались год, на своем прежнем уровне. Я выйду в плюс, потихоньку сверну проект. И все будут счастливы.

— Я не собираюсь бросать работу на год.

— Хотя бы лето! Мы запишем альбом, несколько видеозаписей, отрепетируем концерты, проведем летние. Прилично! А не так, как есть. Сведем с оркестром, запишем минуса. Подготовим выступление в Крокус сити холл — он намечен на конец сентября. И главное — вы добьетесь того, чтобы они

пели, а не убивали друг друга.

— А посадить сорок розовых кустов и познать самое себя? — возмутилась я.

— Если для дела, то да — и это тоже.

— Но у меня отпуск!

— Перемена деятельности тот же отдых. К тому же вам оплатят беспокойство более чем в щедром варианте.

— Ну, знаете ли!

— База в Подмосковье. Свежий воздух. Отличные условия, питание, бассейн, сауна и тренажерный зал на месте, рядом — озеро и пляж. С пятнадцатого июля у парней две недели отпуска. И вы отдохнете, я оплачу. Соглашайтесь!

— Но… у меня дочь.

— Думаю, мы найдем, чем ее занять.

Машка закивала решительно и энергично:

— Мне нужен репетитор по вокалу. Их, — дочь кивнула на телефон, — уровня.

Я была просто в шоке от умения моей дочери вести переговоры. Бизнесмен посмотрел на маленькую начинающую акулку шоу бизнеса с уважением:

— Договоримся.

— Но у меня кошка! — я чувствовала, что проигрываю.

— Это же замечательно, — улыбнулся Томбасов. — Берите ее с собой.

Глава четвертая

Хочу стать ежиком, взять палочку,

На нее повесить узелок со всякой всячиной

— и медленно уйти в туман

(С) те же просторы того же Интернета

Шесть утра. Звонок в дверь.

Мда, вот совершенно не так я планировала первый день отпуска. Но… дочь улыбалась — и это было самое главное.

— Доброе утро, — поприветствовал нас очередной мужчина в черном, волосы которого были подозрительно мокрыми, как и плечи, — меня зовут Вадим, я ваш шофер.

Но стоило ему увидеть переноску с Клео, как его улыбка померкла.

— Кошечка, — убито сказал он. — А ваша… ко-шеч-ка… она в машине не… того? Дорога длинная. Машина не дешевая.

Клеопатра, наша аристократка и умница, не говорящая только потому, что с презренными людишками ей беседовать было не о чем, укоризненно посмотрела на меня. «Ты уверена, Олеся, что этот человек достаточно разумен, чтобы его можно было пускать за руль? Раз он способен сказать подобную глупость, то… не знаю. Ребенка доверяем все-таки».

— Прости, Клео, — Машка прижала к себе наше сокровище. — Вадим просто тебя не знает. Он не подумав. Не обижайся.

Кошка

кивнула. И с тяжелым вздохом, дескать «Я вас предупреждала» прошествовала в переноску.

— Вы готовы? — спросил бедный парень, явно не привыкший к такому табору.

— Да, — я кивнула на вещи. Доска Машки, мой самокат, два рюкзака, огромный чемодан. Ну, и переноска с кошкой. Наша донская черно-розовая сфинксина возлежала с крайне оскорбленным видом.

— Там дождь как из ведра. У вас зонт есть?

Ну надо же. Я была так погружена в свои мысли, раздумья, что не услышала дождя, барабанившего по стеклам. Растерянно посмотрела на Машку. Вот у меня зонта не было, несмотря на то, живу в Питере, где, говорят, без этого аксессуара никак. Не знаю, я обходилась.

— Есть! — радостно закричала Машка, подхватила стул и мгновенно забралась на антресоли. Тут же что-то загрохотало, свалилось вниз — Вадим успел подхватить глиняную статуэтку прижимающейся друг к другу паре. Обнаженной. Вот на мой взгляд, весьма неприличного толка.

— Осторожнее! — я подскочила к табуретке, готовая подхватить Машку.

— Да нормально все, не парься.

Судя по растерянному взгляду водителя, мой взгляд на «произведение искусства», оказавшееся у него в руках, он вполне разделял. Это мужчина остальных богатств на антресолях не видел. Ну, не объяснять же, что у меня есть эксцентричная родственница, стоюродная тетушка, что время от времени нас с Машкой навещает. И мы стараемся ее не огорчать. И расставляем ее подарки по видным местам к ее приезду. Кстати, она считает, что все эти вещи обладают «удивительной магией», и непременно «принесут мне счастье».

Сверху посыпались бусы, браслеты. Еще какая-то белиберда. Клео тяжело вздохнула. Острые черные уши-локаторы дрогнули, лицо собралось и напряглось. Ее подобная суета утомляла.

— Мам! Нашла. Держи.

На меня спикировал совершенно ужасный, совершенно огромный и противно- красный зонт.

На этом мы уехали.

Ну, ничего. Парень уже на выезде из Питера успокоился. Пассажирами мы были привыкшими, искренне любившими машину и соскучившимися по дороге.

Как было хорошо. Скорость, пустая дорога — июнь, шесть утра — красота просто, опытный водитель, хорошая машина — мерс все-таки.

Правда, накрапывал дождь. Небо было все обложено тучами, но дождь в дорогу — это же хорошо!

Одно меня тревожило. Я вспоминала разговор с мамой — он получился неприятным. Мама почему-то с крайним отвращением восприняла идею о том, что на лето я нашла себе подработку, да еще и такую. Воспитывать четырех взрослых мужчин, да еще и добиваться от них того, чтобы они работали, а не скандалили… Да еще и в доме, который принадлежит их продюсеру… Это же просто дурной тон! Это разврат какой-то. И что скажет муж?!