Мэри Поппинс в Вишневом переулке
Шрифт:
Со стоном сторож открыл глаза и, как бы не желая верить тому, что видит, закрыл их снова.
Он находился в Аптекарском садике с мраморными скамейками и дорожкой, проложенной вокруг ромашковой клумбы. В этом, конечно, не было ничего нового. Он сам разбил здесь садик с разными полезными травами. Но теперь на траве, которую он собственноручно косил, среди остатков недавнего пикника — яичных скорлупок, колбасных шкурок, недоеденных пирожных — сидели Мэри Поппинс и дети Бэнксов, миссис Корри и две её дочери. И среди них его собственная матушка
Конечно, и в этом не было ничего нового. Но, кроме того, — сторож не верил собственным глазам! — на травке уютно устроилась медведица, пощипывая медуницу и медвежьи ушки; лисица стояла на задних лапах, собирая лисохвост и наперстянку, а заяц пасся на грядке с петрушкой!
И, словно всего этого было ещё недостаточно, Джейн и Майкл в зелёных венках с двумя неизвестными мальчиками, почти не одетыми, но тоже в венках, рвали охапками драгоценные травы! А какой-то гигант, облачённый в шкуры и вооружённый дубинкой, с блестящим поясом вокруг талии и львиной шкурой, перекинутой через плечо, навешивал на уши Мэри Поппинс серёжки из вишен! И — последняя капля — матушка украшала голову большой птицы, сидящей на кусте, веточкой фенхеля.
— Мама, как ты можешь? — вскричал парковый сторож. — В парке не разрешается рвать травы! Ты знаешь правила и нарушаешь их!
Она впервые подвела его, и Смит чувствовал, что никогда ей этого не простит.
— В виде исключения, милый. Он ведь спускается только раз в году.
— Исключения исключаются, мама! А птицы спускаются сюда всё время. Они же не могут вить гнёзда в небе. В конце концов, это вполне резонно…
— Сегодня нет ничего резонного, Фред.
И она перевела взгляд с птицы на зверей.
— По-моему очень резонно прийти и взять то, что тебе нужно, — уверенно заявил Майкл.
— Но как они попали сюда, чтобы взять то, что им нужно? Кто-то выпустил их из Зоопарка! Кто-то открыл клетки!
Парковый сторож был уверен, что именно так всё и было?
— Нет-нет. Они пришли с Кастором и Поллуксом. — Джейн указала на двух мальчиков, не переставая при этом рвать душистую купену и складывать её в подол.
— Кастор и Поллукс! Скажешь тоже! Это имена из какой-то легенды. Мальчики, которые стали звёздами. Они ещё, кажется, приручали лошадей. Я читал о них, когда был маленьким.
— И мы спустились вместе с Орионом, — сказали мальчики в унисон. — Мы пришли набрать свежей травы для своего коня, а он — набрать вишен в Вишнёвом переулке. Он всегда приходит за вишней перед Иваном Купалой.
— Ах, вот как? — саркастически улыбнулся сторож. — Спускается, значит, себе с неба, чтобы воровать муниципальную собственность! Что за первоапрельские шутки в июне! Орион на небе, там же, где всегда! — И он указал пальцем наверх.
— И где же он? — поинтересовался гигант. — Ну-ка, покажи!
Парковый сторож запрокинул голову, но не увидел ничего, кроме пустоты — огромного, загадочного, бесконечного ноба, синего, как спелая слива.
— Придётся подождать.
Миссис Корри надтреснуто рассмеялась.
— А кто сомневается? — взвизгнула она.
— Да, ты прав, — сказал гигант со вздохом, присаживаясь на мраморную скамейку и пристраивая рядом свою дубинку. — Орион будет на месте. Никуда не денется, бедняга. — Он сунул в рот вишню — у него их была полная пригоршня — и выплюнул косточку на землю. — Но ещё осталось немного времени.
— Ну, вам-то тоже пора на своё место — в цирк или где вы там работаете. В таком-то наряде! А вы, верно, канатоходцы какие, — обратился парковый сторож к мальчикам. — Как пить дать, канатоходцы, а не то быть мне голландцем.
— Значит, вы голландец! Мы — наездники! — Мальчики звонко рассмеялись.
— Невелика разница. Оставьте всю эту траву здесь — я её завтра сожгу. Мне здесь не нужны оборванцы.
— Они не оборванцы! Как вы не понимаете? — Джейн чуть не расплакалась.
— А как же Пегас? — вскричал Майкл и в гневе даже топнул ногой. — Они хотели накормить его конским щавелём. Я нарвал для него целую охапку и не дам её сжечь! — И он прижал к себе авоську, набитую травами, готовый бороться со всеми правилами на свете.
— Пегас! — насмешливо повторил сторож. — Опять ваши россказни. Помню, помню, учили в школе: астрономия для мальчиков и девочек. Созвездия, кометы и прочая ерунда. Но лошадей-то с крыльями не бывает. Это просто кучка звёзд, и всё. И Vulpecula, и Ursa Minor, и Lepus [3] — всё это просто звёзды.
3
По всей видимости, сторож неплохо учился в школе: он помнит не только кое-что из литературы, но и латинские названия созвездий. — Прим. пер.
— Как официально! — захихикали мальчишки. — Мы зовём их просто: Лисичка, Медведица, Заяц.
— Зовите их как хотите. Только убирайтесь отсюда поскорее. Все трое. И зверюшек своих прихватите с собой, а не то я сам отправлюсь в зоосад, найду тамошнего сторожа, и он живо запрёт их в клетки.
— Если терновому кусту позволено вставить словечко… — вмешалась Мэри Поппинс. — «Терновый куст» — вы ведь так изволили выразиться? — переспросила она с ледяной вежливостью.
Парковый сторож поёжился под её взглядом.
— Эт-то просто… такое выражение. Терновник — не ругательство, а вид колючего кустарника. И, по правде говоря… — продолжил парковый сторож, хоть и чувствовал, что правду говорить не стоит, — вы ведь не царица Савская.
Гигант вскочил с мраморной скамейки.
— Кто сказал, что она не царица Савская?! — сурово спросил он, и львиная шкура на его плечах ощетинилась и оскалила клыки.
Парковый сторож торопливо отступил назад.