Меридон, или Сны о другой жизни

Грегори Филиппа

— Уж очень много ртов вам приходится кормить, — с сочувствием сказал он. — Кому, интересно, удастся кормить семью из четырех человек и при этом наладить свое дело.

Отец тяжело опустился на ступеньки фургона.

— Вы правы, — согласился он. — Две бесполезные девчонки, одна бесполезная шлюха и один бесполезный ребенок.

— Что, если пристроить их на работу? — предложил Роберт. — Девочкам уже пора зарабатывать на жизнь.

— Скоро я так и сделаю, — пообещал отец. — До сих пор я нигде не

останавливался достаточно долго, чтобы отдать их на работу. К тому же я поклялся матери этих чертовок, что не выкину их из фургона. Но скоро я, пожалуй, заставлю их взяться за ум.

— Я бы взял маленькую, — безразлично предложил Роберт. — Как ее там, Мери, что ли? Она могла бы работать с моими лошадьми. Толку от нее было бы не много, но у вас бы стало одним ртом меньше.

Босые грязные ноги отца появились около наших голов и направились к сияющим ботинкам Роберта Гауэра.

— Вы возьмете Меридон? — недоверчиво переспросил он. — И дадите ей работу?

— Почему бы нет? — подтвердил Роберт. — Если бы мы сговорились насчет пони.

Последовало короткое молчание.

— Нет, — тихо сказал отец. — Я все-таки дал ее матери обещание заботиться о ней. Я не могу отпустить ее, пока она не найдет хорошую работу с твердым жалованьем.

— Как хотите, — ответил Роберт Гауэр, и его ботинки стали удаляться. Они не успели сделать и трех шагов, как босые ноги отца поспешили за ними.

— Если бы вы отдавали ее жалованье мне, я бы еще подумал, — предложил он. — Я поговорю с Меридон. Она неглупая девочка. А для вашего бизнеса просто находка. Всех моих лошадей дрессировала она.

— Эти девчонки идут десяток за пенни, — сказал Роберт Гауэр. — За первый год мне придется ухлопать на нее кучу денег. Гораздо выгоднее взять парнишку, за учение которого мне станут еще и платить. Если бы вы уступили мне пони по сходной цене, я бы, пожалуй, освободил вас от вашей дочки, как ее там. У меня большой фургон, и я ищу помощника.

— Это очень хороший пони, — вдруг сказал отец. — Я хочу получить за него приличные деньги.

— Например? — поинтересовался Роберт Гауэр.

— Два фунта. — Эта цена ровно в четыре раза превышала то, что отец заплатил при покупке жеребенка.

— Гинея, — быстро предложил Роберт.

— Один фунт и двенадцать шиллингов и Меридон в придачу. — В голосе отца звучала настойчивость.

— Решено, — быстро согласился Роберт, и я поняла, что папаша продал пони слишком дешево.

Тут меня осенило, что меня он продал еще дешевле. Я выскочила из-под фургона как раз в ту минуту, когда он плевал на ладонь в подтверждение сделки.

— И Данди, — вмешалась я, теребя его руку, но смотря при этом на Роберта Гауэра. — Данди и я пойдем вместе.

Роберт посмотрел на отца.

— Она очень ленивая, — сказал он просто. — Вы

сами сказали.

— Она могла бы готовить, — с отчаянием возразил отец. — Она будет держать ваш фургон в чистоте.

Роберт Гауэр перевел взгляд со своей ослепительной рубашки на застиранное белье отца.

— Мне не нужно двух девчонок, — твердо сказал он. — Я не собираюсь платить за то, чтобы дешевый плохонький пони и две никудышные девчонки занимали место в моем фургоне.

— Одна я никуда не пойду, — отрезала я, и мои глаза сверкнули. — Данди и я будем работать только вместе.

— Ты сделаешь, как тебе говорят, — гневно вскричал отец.

Он попытался схватить меня, но я увернулась и спряталась за спину Роберта Гауэра.

— Данди не бесполезна, — затараторила я. — Она умеет ловить кроликов и хорошо готовит. Она может вырезать цветы из дерева и плести ивовые корзиночки. Она показывает карточные фокусы и танцует. И она очень хорошенькая, вы же сами видели. Она могла бы собирать плату за вход. Она ворует только у чужих!

— И ты без нее ко мне не пойдешь? — испытующе спросил Роберт.

— Без Данди — нет, — решительно отказалась я. Мой голос дрогнул при мысли, что я могла бы избавиться от отца, от Займы, от грязного фургона и от всей этой жалкой жизни. — Я не могу уйти без Данди. Она единственный человек, которого я люблю. Если у меня ее отнимут, мне некого станет любить. А что будет со мной, если я никого не буду любить?

Роберт Гауэр посмотрел на отца.

— Гинея, — сказал он. — Гинея за пони, и я забираю у вас обеих девчонок.

Отец вздохнул с облегчением.

— По рукам, — согласился он и сплюнул на ладонь. В закрепление сделки они обменялись рукопожатием. — Они могут перебраться в ваш фургон сразу. Я собираюсь сегодня уезжать.

Я проводила его глазами. Папаша не собирался уезжать сегодня. Он заторопился, боясь, что Роберт Гауэр передумает и лишит его одиннадцати пенсов прибыли. Но я понимала, что гинея была первой ценой, предложенной Робертом, и подумала, что он, должно быть, с самого начала знал, как развернутся события.

Я пошла в свой фургон, Данди уже суетилась там, намереваясь прихватить с нами и ребенка.

— Нет, Данди, — сказала я так, будто была намного старше ее. — Мы сегодня достаточно испытали свое счастье.

Всю неделю мы старались вести себя наилучшим образом.

Данди уходила из города на общественную землю и каждый день приносила домой мясо.

— Откуда ты достала это? — свистящим шепотом спросила я, наблюдая, как она варит в котле кролика.

— У одного доброго джентльмена, который живет в том большом доме, — безмятежно ответила она.

Я водрузила кастрюлю на стол и стала раскладывать ложки.