Мэрилин Монро. Психоанализ ослепительной блондинки
Шрифт:
— Помоги мне, Колин! У меня выкидыш. Это ребенок Артура. Я надеялась сделать ему подарок. Он не догадывался. Это должно было стать сюрпризом. Я хотела доказать ему, что могу быть настоящей женой и матерью. Я никому не решалась сказать об этом, потому что была не уверена.
Колин искренне сочувствовал мне и пытался успокоить, но я по-прежнему оставалась безутешной.
После выкидыша Артур вернулся к Мэрилин в Лондон.
— Работа над фильмом была закончена в ноябре, и мы решили вернуться домой, но не раньше, чем состоялся прощальный банкет, на котором Оливье
Это был тщательно поставленный спектакль, совершенно лишенный чистосердечности, при воспоминании о котором меня тошнит до сих пор. Вы знаете, как я ненавижу фальшь, доктор. Оставив в стороне постановку «Питер Брук Продакшн» пьесы Артура «Вид с моста», поездка действительно была катастрофой как для моего мужа, так и для меня. Как отметил Артур: «Англия унизила нас обоих».
Шекспир писал: «Печаль приходит не одна — как шпион, а целым батальоном». Он, должно быть, имел в виду Артура Миллера. Едва оправившись от наших британских злоключений и моего выкидыша, мой добросовестный писака был признан виновным в неуважении к конгрессу комиссией по расследованию антиамериканской деятельности за отказ раскрыть имена участников литературной группы, подозреваемых в симпатиях коммунистам.
Мэрилин не могла подарить Артуру ребенка, о котором мечтала, но она доказала свою преданность как жена — что лишний раз подтверждало прямоту и целостность ее натуры: рискуя собственной карьерой, сопровождала Миллера на слушания, используя свое влияние, несмотря на предупреждение со стороны ее студии, что контракт с ней будет разорван, если она публично окажет поддержку своему мужу. Как и кинокомпания, друзья и адвокаты Мэрилин единодушно предупреждали, что если она продолжит защищать Артура, ее могут больше никогда не допустить к работе. Мэрилин была не из тех, кто слепо следует советам, особенно когда речь шла о том, чего она делать не хочет.
Игнорируя все наставления, она поехала с ним в Вашингтон, чтобы свидетельствовать о его характере на слушаниях о неуважении к конгрессу. С моей точки зрения, а также по мнению многих моих друзей, период, когда Мэрилин оказывала поддержку Миллеру во время его конфронтации с комиссией по расследованию антиамериканской деятельности, был ее звездным часом и вдохновляющим примером ее мужества и честности.
Ради своего мужа она отказалась от сделки, предложенной ей председателем комиссии: позировать с ним для фото в обмен на снятие с Миллера обвинения в неуважении к конгрессу. И Артур, и Мэрилин отнеслись с презрением к этой идее. Расследование комиссии оказало чрезвычайно сильное давление на них обоих в первый год их и без того пошатнувшегося брака.
Не каждый брак устоял бы в таких затруднительных обстоятельствах, не правда ли? Преданность Мэрилин в период этого кризиса тронула сердце Миллера, и они больше никогда не были так счастливы и так близки друг другу. Он всегда считал, что ее мужественное вмешательство помогло ему избежать осуждения.
В благодарность жене за ее помощь после того, как напряжение от пережитого стало ослабевать, Артур повез Мэрилин на второй медовый месяц в Очо-Риос на Ямайку с двоюродным братом Артура Мортоном Миллером и его женой.
— Зачем он потащил их с нами — останется для меня загадкой навсегда, — проворчала
Я не сказала Мэрилин, но именно к этому выводу я пришла, когда она рассказывала мне об обычной жизни своей сестры. Возможно, нам, простым смертным, которым Бог не подарил особых талантов, гораздо лучше, чем людям, подобным Мэрилин, чьи головы склоняются под тяжестью их гения.
— Мы ходили на пляж и наблюдали за рыбаками, сосредоточенными на своем деле, — продолжала она рассказ, — хотя вид рыб, хватающих ртами воздух, очень расстраивал меня. Я совершенно убеждена в необходимости защищать беспомощных животных, мне ли не знать, каково это — чувствовать себя беспомощным, и меня крайне возмущало, когда кто-то убивал рыбу. Хотя я ем рыбу — нам же нужно что-то есть, — я не могу смотреть, как ее убивают. Меня очень беспокоит судьба всех бедных животных. Возвращаясь в город из аэропорта Айдлуайлд, мы наткнулись на окровавленное тело собаки, попавшей под машину. Зажмурив глаза, я закрыла лицо руками и завизжала.
Мэрилин и Артур продолжали восстанавливать силы после перенесенного стресса, проводя лето 1957 года на их ферме в Амагансетт на Лонг-Айленде. Мэрилин ходила по деревянным полам дома в шортах и рубашке в горошек, если надевала что-нибудь вообще. Они играли в бадминтон (Мэрилин выигрывала) и плавали вместе, катались вдоль пляжей и по проселочным дорогам на джипе. Артур ходил на рыбалку в бейсболке и купальном костюме, в то время как Мэрилин в белом бикини резвилась в прибрежных волнах. Часто опираясь друг на друга, они бродили по мелководью. Они казались идеальной парой.
— На свежем морском воздухе, рядом с любящим мужем мое настроение улучшилось, и я снова выглядела молодой и здоровой. Я чувствовала, как жизнь наполняет меня. На самом деле так и было. Я снова забеременела и на этот раз молилась о том, чтобы родить нормального живого ребенка. Он должен был стать подарком для Артура, который в свои сорок два года уже не был желторотым птенцом. Это так приятно — быть беременной. Так естественно. Мне нравилось даже ощущение тошноты, ведь именно так должны себя чувствовать беременные женщины. Впервые я чувствовала себя превосходно. Мне кажется, любая женщина может состояться, только если у нее есть ребенок.
Артуру больше не грозило тюремное заключение вследствие разбирательства комиссии по расследованию антиамериканской деятельности. Голливуд был для меня далеким местом, где я жила когда-то, и больше никогда не хотела бы его видеть. Я чувствовала себя полностью обновленной в ожидании рождения ребенка.
Я день и ночь мечтала, что у меня будет красивая маленькая девочка и я стану потрясающей матерью. Я бы назвала мою дочь Аной, в честь моей прекрасной тетушки Аны, конечно. Я бы брала ее с собой на съемки и пела бы ей в гримерке между дублями. Я уже учила слова «Баю-баю, крошка» и другие колыбельные песни. К тому времени я знала три. Я никогда бы не оставляла малышку Ану одну и наняла бы репетитора, чтобы обеспечить ей надлежащее образование. Я бы обнимала и целовала ее не переставая. Я не была бы похожа на мою холодную, равнодушную мать.