Мэрилин Монро
Шрифт:
Точно в условленный час, в половине одиннадцатого утра в среду, 17 июля 1946 года, Норма Джин появилась у Бена Лайона. Этот человек, которому в тот момент исполнилось сорок пять лет, уже успел завершить собственную длинную карьеру на сцене и экране, а наибольшую популярность принесла ему роль в фильме, который заложил фундамент и для карьеры Джин Харлоу, а именно в «Ангелах ада» — картине 1930 года производства Ховарда Хьюджеса. Лайон вместе с женой, актрисой Бебе Дэниелс [89] , во время второй мировой войны жил в Англии (тогда он отличился на службе в Королевских Военно-Воздушных Силах), а после возвращения супругов в Америку студия «XX век — Фокс» постоянно нанимала его в качестве лица, ответственного за поиск новых талантов, а также как руководителя службы кастинга [90] . Лайон вручил Норме Джин фрагмент сценария фильма «Крылатая победа» и попросил ее прочитать оттуда вслух пару строк; в этой уже отснятой в 1944 году на студии «XX век — Фокс» военной мелодраме указанные им слова произносила Джуди Холлидэй [91] —
89
В отличие от мужа, не снимавшегося в ведущих ролях в известных картинах, она играла главную роль старлетки (начинающей кинозвезды) в фильме Ллойда Бэкона «Сорок вторая улица».
90
Подбор актеров на роли в кинематографе или театре.
91
Получила в 1950 году премию «Оскар как лучшая актриса и в 1951 году «Золотой глобус» как лучшая музыкально-комедийная актриса за роль в кинофильме Джорджа Кьюкора «Родившаяся вчера».
И вот случилось так, что 19 июля 1946 года Норму Джин завели в один из съемочных павильонов указанной киностудии, где в тот момент строились декорации к новому фильму «Мать носила колготки» [92] с Бэтти Грейбл. Здесь ее представили выдающемуся оператору Леону Шемрою (который получал премии Американской академии киноискусства «Оскар» за фильмы «Черный лебедь», «Уилсон» и «Оставь ее небесам»), опытному и талантливому гримеру, или, как сейчас говорят, визажисту, Аллану Снайдеру (который подбирал косметику для самых больших звезд киностудии «XX век — Фокс», в частности, для той же Бэтти Грейбл, Джин Тирнри, Линды Дернелл и Элис Фэй), режиссеру Уолтеру Лэнгу (известному популярными зрелищными фильмами с великолепным визуальным оформлением), а также модельеру костюмов Шарлю Лемэру. Одним словом, Лайон вызвал на пробные съемки четырех самых лучших специалистов, которыми располагала студия.
92
Впоследствии эта музыкальная комедия режиссера Уолтера Лэнга (с которым через десяток лет работала и Мэрилин Монро) получила премию «Оскар» за лучшую музыкальную партитуру.
Однако, в противоположность популярному мнению, работа в кино вовсе не принадлежала к разряду легких. «Она была манекенщицей и фотомоделью, — вспоминал этот момент Снайдер, — так что пришла к нам, зная всё и обо всем, или, по крайней мере, она так думала. Помнится, мне тогда показалось, что перед нами, невзирая на ее очевидное и понятное нервное состояние, весьма решительная и честолюбивая девушка». Норма Джин требовала от Снайдера наложить на нее толстый слой грима, что было совершенно не подходящим для цветной съемки в техниколоре [93] , и когда ее увидел Шемрой, то отложил свою большущую сигару и рявкнул на Снайдера: «Уайти (такое у того было прозвище [94] ), да что же ты, черт бы тебя побрал, натворил с этим лицом? Оно ведь не годится для съемки, если его так размалевали! Возьми-ка ты эту девушку, смой с нее все это свинство, сделай ей лицо так, как оно должно выглядеть, и приводи обратно!»
93
Система подготовки цветных позитивов, вначале (1922) двухцветная, а с середины 30-х годов трехцветная; фильмы в техниколоре стали стандартными в 50-е годы как попытка противостояния телевидению, тогда еще черно-белому.
94
Восходит, вероятно, к английскому слову «белый», поскольку Снайдер занимался «побелкой», «отбеливанием» лиц, приданием им белизны.
Беспокойство Нормы Джин и отсутствие у нее опыта незамедлительно привели к тому, что она начала заикаться и потеть, а от смущения и страха перед поражением на лице у нее (как это очень часто случалось потом на протяжении всей жизни) выступили красные пятна. К огромному удовлетворению испытуемой, в этот момент она узнала, что проба будет производиться без звука: при рассмотрении и утверждении результатов съемки генеральным продюсером Даррилом Ф. Зануком во внимание будут приниматься исключительно ее внешние достоинства. После этого дебютантке дали ряд простых указаний и небольшая группа блестящих специалистов приступила к работе; в кинокамеру установили бобину пленки для съемки в техниколоре длиной шестьдесят метров, и Лэнг крикнул: «Мотор!»
На съемочной площадке воцарилась тишина. Норма Джин, одетая в широкое и длинное, до самого пола платье, прошлась несколько шагов туда и назад, после чего присела на высокий табурет. Потом она закурила сигарету, погасила ее, встала и двинулась в направлении установленного на сцене окна. В ней произошла необычайная перемена: когда камера жужжала, Норма Джин не проявляла ни следа волнения — у нее не тряслись руки, она двигалась без всякой спешки, с весьма изысканными, тщательно отработанными движениями; и вообще, она производила впечатление самой уверенной в себе женщины на белом свете. Особенно же запомнилось всем зрителям то, что ее лучезарная улыбка вызывала у них встречные улыбки.
Через пять лет Леон Шемрой сказал:
Когда я впервые увидел ее, то подумал: «Эта девушка станет второй Харлоу!» Естественная красота плюс неуверенность придавали ей какой-то
95
Знаменитая красавица времен немого кино, имидж которой сочетал величие, деловитость и веру в себя.
Либо во время уик-энда, либо в следующий понедельник отснятый материал был показан Зануку, одобрение которого было необходимо, если ей намеревались предложить контракт. Сложилось так, что Занук не очень-то загорелся при виде Нормы Джин, и так произошло потому, что она никогда и нигде не играла — ни единой роли, даже в каком-нибудь любительском представлении, — а также никогда не училась актерскому мастерству. Занук, который лично предпочитал брюнеток в стиле Линды Дернелл [96] , считал также, что в лице Бэтти Грейбл студия располагает достаточным количеством блондинистого сексапила. В любом случае, он не заметил в ней того огня, который зажег и распалил его коллег. Но уступка Лайону и Шемрою не была связана для него ни с каким риском. Договорно-юридический отдел киностудии получил указание подготовить контракт, и во вторник, 23 июля, пополудни Хелен Эйнсворт встретилась со своим студийным коллегой Гарри Липтоном, чтобы представить тому новую клиентку Национальной корпорации концертирующих артистов.
96
Снималась на ведущих ролях в комедиях Дж. Кромвелла «Анна и король Сиама» (1946) и Джозефа Л. Манкиевича «Письмо трем женам» (1949), драмах Рубена Мамуляна «Кровь и песок» (1941), Джона Форда «Моя дорогая Клементина» (1946), Отто Преминджера «Прощай навеки, Амбер» (1947) и др.
Норме Джин был предложен стандартный договор без каких-либо оговорок, исключений или поправок. Ее постоянная ставка, которая выплачивалась невзирая на то, работает она или нет, должна была на протяжении шести месяцев составлять семьдесят пять долларов в неделю с правом студии возобновить контракт на следующие полгода при увеличенном вдвое вознаграждении. Ее судьба должна была теперь зависеть не столько от таланта, сколько от того интереса, который она сумеет возбудить в насчитывавшем девяносто человек отделе прессы и рекламы этой киностудии. Эти «пресс-атташе», как их называли, занимались пробуждением публичного интереса к актрисам, размещали сообщения о них в газетах и журналах, предназначенных для поклонников-фанов, и привлекали внимание наиболее влиятельных и имеющих самое высокое положение обозревателей и авторов собственных газетных колонок, посвященных кино: Хедди Хоппера и Лоуэллы Парсонс, Уолтера Уинчелла и Сиднея Сколски. За них, равно как за журналы «Фотоплей», «Современный экран», «Серебряный экран» и ряд других, шла борьба, и всяческой лестью этих законодателей киномоды пытались склонить к тому, чтобы они ускорили карьеру определенных актеров. Власть их была в самом буквальном смысле безграничной.
Невзирая на скромный контракт и ненадежное будущее, Норма Джин была тронута — 29 июля ее фамилия была впервые упомянута в голливудской светской хронике. Опубликованный в рамках синдиката прессы обзор киноновостей содержал такую кратенькую заметку:
Ховард Хьюджес выздоравливает [97] .
Взяв в руки один из журналов, он обратил внимание на девушку на обложке и быстро отдал своему помощнику распоряжение, чтобы тот ангажировал ее для работы в кино. Речь идет о Норме Джин Доухерти, манекенщице.
97
7 июля продюсер и пилот Хьюджес разбил один из своих самолетов при посадке в Беверли-Хилс и был серьезно ранен в результате этой аварии. — Прим. автора.
Хьюджес опоздал. Пятого сентября журнал «Всякая всячина» в первый раз напечатал ее фамилию, сообщив в рубрике «Новые контракты», что она является одной из двух молодых женщин, принятых на работу студией «Фокс».
Будучи в возрасте двадцати лет, новая потенциальная звезда оказалась на год моложе того, что требовалось в штате Калифорния для подписания имеющего силу контракта. Поскольку с юридической точки зрения опеку над ней по-прежнему осуществляла Грейс, то Норме Джин снова пришлось обратиться к этой женщине, хоть они и не поддерживали между собой контактов. Грейс Мак-Ки Годдард, как оказалось, принимала решения по всем наиболее важным вопросам в жизни Нормы Джин; это касалось: отъезда девочки от Болендеров, чтобы поселиться вместе с Глэдис; последующей изоляции Глэдис и ее помещения в различные психиатрические больницы; материальной ситуации Нормы Джин и ее пребывания вначале в сиротском приюте, а затем у родственников в Комптоне; возвращения к Годдардам и отъезда от них, когда те перебирались на Восток страны; ее брака с Доухерти и последующего развода. Временами девушка чувствовала себя как ненужная добавка, как лишняя, хоть и вполне симпатичная вещица в жизни своей опекунши. Но столь же часто Грейс вселяла в Норму Джин веру в то, что та носит в себе идеализированное собственное «я», новую блистательную Харлоу, с данными и способностями которой ее теперь доброжелательно сравнивали. Грейс фактически в огромной степени управляла жизнью Нормы Джин, а зависимость последней от Грейс стала характерной особенностью их взаимоотношений (так же, как это было в случае с Доухерти). Однако неустанное подчинение утомляет людей, а долговременное послушание не могло не причинять боль молодой женщине, которая быстро поняла, сколь многого она может достигнуть сама — благодаря своим способностям, чертам характера и собственному телу.