Мерлин
Шрифт:
Итак, Хенгист немало потрудился летом, и его усилия принесли плоды.
— Однако воинам этого знать не следует. Так?
— Сами скоро увидят.
— Скажи им, Утер. Нельзя, чтобы они увидели это завтра на поле битвы.
— Думаешь, лучше им терзаться тревогою всю ночь?
Он зашагал прочь, не сказав больше ни слова, а я вошел в шатер, велел Пеллеасу натянуть струны и настроить арфу, чтобы спеть, как просил Утер. Потом я отдохнул, а после ужина, когда войско собралось у огромного огненного кольца (его разожгли по приказу
Мне думалось, что много людей (может быть, большинство ныне живущих) никогда не слышали истинного барда. Воины помоложе уж точно. Горько будет, если они завтра сойдут в могилу, так и не изведав мощи безупречного слова. Значит, надо им ее показать.
Я разделся, помылся и облачился в свои лучшие одежды. У меня был пояс из спиральных серебряных дисков — подарок одного из приближенных Аврелия. Пеллеас натер его до блеска. Волосы я зачесал назад и подвязал кожаным ремешком, потом надел темно-синий плащ, а Пеллеас расправил складки и скрепил их на плече подарком Хариты — пряжкой Талиесина в виде оленьих голов. Взяв арфу, я выступил в темноту, чтобы петь перед объединенной дружиной Острова Могущественных.
Звезды остриями копий метили в серебряный щит луны, только-только поднявшийся над горизонтом. Я встал перед воинами и запел — пляшущий огонь перед стеной пламени, бушующая гроза, глас, что молнией падет с облачных небес, крик торжества у Врат смерти.
Я пел, наполняя сердца отвагой, а руки — крепостью. Я пел о доблести, мощи, благородстве. Я пел о чести.
Я пел о том, что Господь Иисус Христос в силах избавить их души от вечной ночи, и песнь моя стала молитвой — святой и высокой.
Слова, ликуя, срывались с моих губ, а воины внимали в благоговейном молчании. Их лица лучились: то были уже не смертные, но боги-воители, которые с радостью отдадут жизнь за братьев и за родной очаг. Я видел, как величественный и страшный дух снизошел на стан: Клота, дух справедливости в бою, и в горсти его было черное пламя судьбы.
«Начинается, — подумал я. — С этой самой ночи мы станем отвоевывать Британию...».
Глава 5
Утер разбудил нас до зари. Мы позавтракали, в темноте натянули доспехи, выступили на позиции и стали на вершине холма над бродом, ожидая рассвета. За спящей Нене выстраивались саксы: десятитысячная рать неотвратимо сбегала с соседних склонов, словно тень от облака в солнечный день. Но то была не просто тень! Великий Свет, сколько же их было!
Хенгист и впрямь накопил силы: видимо, он все лето собирал подкрепление с родины. Здесь были не только саксы, но и англы, юты, фризы, пикты и, разумеется, ирландские скотты. Все пришли на зов Хенгиста.
Напротив, наши ряды словно поредели со вчерашнего дня, когда воинов, мнилось, было больше, чем звезд на небе. Утеровы лазутчики не обманули: на каждого нашего воина приходилось пять
— Ллеу и Зевс! — воскликнул Утер при виде врага. — Откуда их столько взялось?
— Неважно, — ответил я. — Важнее знать, куда они денутся.
— Славно сказано, Мерлин, — заметил Аврелий. — Сегодня мы отправим их прямиком к Одину: пусть объяснят ему, почему не смогли одержать верх над горсткою бриттов.
Они с Утером в последний раз обсудили план сражения, однако, поскольку все было решено и подготовлено заранее, менять ничего не пришлось. Утер отсалютовал брату и выехал на свое место впереди войска.
— Молись своему Иисусу, Мерлин; уверен, Он услышит тебя и дарует нам победу! — крикнул он мне.
Утер впервые проявил хоть какой-то интерес к Иисусу, и я ответил:
— Мой Господь слышит тебя, Утер, и всегда готов прийти на помощь тому, кто призывает Его имя — даже сейчас!
— Да будет так! — Утер взмахнул поводьями и поскакал вперед.
Бритты медленно спустились к броду и остановились подождать, пока противник перейдет реку. Мы не хотели сражаться, имея за спинами воду, однако могли бы получить некоторый выигрыш, напав на саксов посреди потока, — если сумеем достаточно растянуть строй. Впрочем, здесь таилась опасность, если варвары вплавь обогнут нас с фланга и выберутся на высокий берег за нашими спинами.
Чтобы этого не случилось, Утер оставил треть войска позади — поддержать фланги в случае надобности. Аврелий возглавлял арьергард, я, по обыкновению, держался возле него. Пеллеас ехал рядом со мной, мрачный и решительный: мы с ним договорились любой ценой защищать Верховного короля.
Аврелий командовал теми из людей Хоеля, которые не отплыли к своему повелителю. С нами же был и Горлас — его конная дружина была второй по размеру после Теодриговой.
По приказу Утера передние ряды двинулись — пешие и конные разом. В последний миг, когда два войска должны будут сойтись, всадники вырвутся вперед, чтобы обрушить на передовых врагов молнии мечей и гром конских копыт.
Наши воины ринулись вниз по длинному склону. Как и ожидалось, противник двинулся навстречу — самые отчаянные уже добежали до берега и прыгали в воду. Однако Хенгист предвидел это и удержал войско, прежде чем оно оказалось в уязвимой позиции. Саксы остановились на своей стороне реки и принялись криками вызывать нас на бой.
Их оскорбления и насмешки долетали даже до нас. Аврелий дергал поводья, заставляя лошадь трясти головой и фыркать.
— Как они додумались? — вслух спросил он, потом повернулся ко мне. — Что теперь сделает Утер?
Ответа долго ждать не пришлось; к нам во весь опор подлетел гонец.
— Лорд Утер просит вас немедленно подъехать к нему на поле, — произнес юноша срывающимся от волнения голосом.
— Хорошо, — отвечал Аврелий. — Что-нибудь еще?
— Держите середину, — произнес гонец, передавая слова военачальника.