Merry dancers: продолжим?
Шрифт:
— Я всегда считал, что изменить судьбу невозможно, Аврора, — сложив руки за спиной, Альбус стал чуть хмурее. — То, что ты находишься здесь, никак не повлияет на будущее, ведь изменения, которые затронуло твое появление — и есть наше будущее, иного мы уже не узнаем, — задумчиво, без особых интонаций сказал он.
— Твои слова не подкреплены доказательствами, — с умным видом заключила Аврора. — Это всего лишь догадки, но сколько людей, столько и мнений. В любом случае, я имею право вспомнить… Так что, как только станет точно ясно, что использование зелья безопасно, я хочу быть первой, кого оно действительно вылечит.
Её нельзя было назвать упёртой, скорее чрезмерно любопытной,
— Что ж, тогда я не вправе тебя отговаривать, — с грустноватой улыбкой заметил Альбус, не глядя ей в глаза.
— Тем не менее, ты все равно будешь пытаться. Дедушка, мне показалось, или тебя беспокоит что-то ещё? — поинтересовалась она внезапно, чуть наклонив голову набок.
Всего на миг Авроре показалось, что на его лице появилось такое выражение, будто его застали врасплох, но тут гаркнул совсем юный феникс, недавно снова возродившийся из пепла, подаренный Авророй дедушке на семидесятипятилетие около двух недель назад.
— Спасибо, Фоукс, — Альбус подошёл к сидящей на жердочке сияющей огненной птице и подсыпал ячменя. — Умная птица, он всегда раньше горгульи предупреждает меня о посетителях. Это, наверное, мисс МакГонагалл.
— МакГонагалл? Минерва? Столько лет не видела её! — оживилась Аврора, сползая с подоконника, как раз в тот момент, когда в уютный директорский кабинет вошла повзрослевшая Минни, всё такая же строгая и собранная.
— Здравствуйте, профессор Дамблдор, спасибо, что уделили мне время — вежливо поздоровалась она и только потом заметила присутствие постороннего в кабинете. Поначалу ясная солнечная улыбка, с какой встретила её незнакомая ухоженная женщина, которой больше бы подошел горделиво вздернутый подбородок, немного дезориентировала её, но на смену удивлению пришло озарение. — Аврора Уинтер? Простите, леди Малфой, я едва узнала вас.
— Прекрати, Минерва, мы хоть и не общались близко, но эти формальности ни к чему, — Аврора махнула рукой и подошла к ней, разглядывая с ног до головы. — Неужели я так сильно изменилась? — лукаво подмигнула она, поправляя прическу и припоминая свои излюбленные наряды в Хогвартсе. — Вот ты — ни капли.
Минерва немного опешила, когда Аврора совершенно бесцеремонно похлопала ладонью её по пучку тёмных волос, похожему на помпон, завязанному практически на самой макушке.
— Всегда мечтала это сделать, — призналась Аврора, хихикая.
— Похоже, ты всё же не изменилась, — воинственно водрузив на нос прямоугольные очки, висевшие на цепочке на шее, сказала Минерва, разглядывая её вблизи. — Слышала, что у тебя родился сын, поздравляю, — отведя от себя назойливо хлопающую по пучку ладонь давней знакомой, добавила она с довольно искренней улыбкой.
— Ему уже два года, спасибо. Ничего себе, так приятно встретить старых знакомых, — обрадованно затараторила Аврора. — Недавно видела Цедреллу с Септимусом в Косом переулке, невероятно, их сыну Артуру уже семь, как время летит, да? А у тебя есть дети?
— Пока нет, — скромно заметила Минерва. — Но…
— Я вам не мешаю, девушки? — добродушно закашлялся Альбус, напоминая о своём присутствии.
— Нет, конечно, — совершенно искренне ответила Аврора, даже
— Аврора, у нас с мисс МакГонагалл назначена встреча, так что…
— Ой, всё, поняла, извините, — жутко смутилась она. — Я просто так рада встретить старого знакомого, что немного переполнена эмоциями. Ладно, я, пожалуй, пойду, прогуляюсь по замку, давно я здесь не была, — невинно отведя взгляд, сообщила она с видом, будто её не выгоняют, а она сама уходит.
— Мисс МакГонагалл начнёт помогать мне с преподаванием трансфигурации в следующем учебном году, — сообщил он напоследок. — Думаю, что с её способностями вскоре она сможет полноправно занять пост профессора трансфигурации.
— Что ж, прими мои поздравления, Минерва, — и, посмотрев на дедушку, усевшегося в своё кресло, Аврора добавила: — Я позже зайду, ладно? — предупредила она и направилась к двери, уже оттуда расслышав добродушные пояснения Альбуса гостье, что его внучка, оставившая сына у свекрови, совершенно не знает, чем себя занять в его отсутствии, пока муж находится вне дома.
*
Одна только новость о его появлении в Британии вывела Абрахаса из колеи, весь день он буквально спотыкался на ровном месте, ронял бумаги, даже не понимая, почему это так его сильно беспокоит. В своей жене он был абсолютно уверен, отбрасывая мысли о том, что её глупые чувства к Риддлу могут вспыхнуть с новой силой. У них теперь был сын — их плоть и кровь, сделавшая узы брака ещё крепче, научившая их жить в любви и согласии. Однако насторожиться всё же следовало — по словам Цигнуса, в последнее время всё чаще составляющего ему компанию за стаканчиком виски, — Том зачем-то пытается восстановить «доброе имя» Лестренджей — рода, о котором Абрахас впервые услышал от Авроры, и чья фамилия всё чаще стала появляться в заголовках европейских газет, которые выписывала чета Малфой. Вряд ли у ублюдка хватит наглости просить Абрахаса о том же, о чём он просил Цигнуса, чья голова появилась утром в камине кабинета головного офиса «Текстиль Гранд» в самый разгар совещания, которое пришлось ненадолго разогнать, стоило Абрахасу увидеть встревоженное выражение лица друга.
Благодаря близкой дружбе с Цигнусом, поведавшем о делах Риддла в школе, о том, какими методами порой он пользовался, чтобы достигнуть каких-либо целей или просто приструнить несогласных с его мнением сверстников, а также разбушевавшихся младшекурсников, Абрахас узнал много занятного. Эти исповеди за бокалом виски, на которых иногда присутствовал и Каспар, не всегда поддерживались последним, считавшим, что даже «детские дела» не стоит оглашать. Для Каспара Риддл так и остался лидером, равно как и для Йена Розира, общество которого иногда приходилось терпеть из-за общих знакомых. Йен был молчалив, недоверчив, рассудителен и всякий раз ловко затыкал Цигнуса, когда тот заходил слишком далеко в своих откровениях. Все они, как и Абрахас, знали о родстве Тома с Салазаром Слизерином и проявляли уважение. Абрахас и раньше отчего-то догадывался, что Розир мог быть единственным, кто поддерживал связь с Риддлом на протяжении этих девяти лет. Не в пример, несомненно, повзрослевшим, но всё же сохранившим в характерах чуточку безалаберности Каспару и Цигнусу, он выглядел мудрее, опытнее в вопросах бизнеса, которым занимался параллельно банковской работе. Йен, как и его сестра Друэлла, производил впечатление человека просвещенного, образованного во многих аспектах, у которого всегда и всё было разложено по полочкам. Но и он умел шутить, в основном подкалывая Цигнуса насчёт своих племянниц, из-за которых у того пока ещё нет наследника.