Мертвая хватка

Джеймс Питер

Неприятно.

В губах висит сигарета «Лаки страйк», глаза смотрят на монитор, он думает о голубом небе, перебирает картинки. Хоув-Парк-Роуд, где живет Карли Чейз. Ее дом спереди, сзади и сбоку. Во вторник ночью, покончив с делами в коптильне «Спрингс», он проехал по улице, запомнил стоявшие на ней машины. Потом нанес краткий визит на участок. В доме залаяла собака, наверху вспыхнул свет, он ушел. Прошлой ночью снова приехал, заметил «ауди» темного цвета с фигурой в тени за рулем. В первый раз «ауди» не было.

В

полиции не дураки. Давно усвоено, что противника нельзя недооценивать. Только так останешься живой. Только так не попадешь в тюрьму. В Штатах группы слежения составляются из восьми полицейских, дежурят посменно по восемь часов — за двадцать четыре часа сменяются двадцать четыре человека. Разумеется, рядом есть и другие. Незаметно прячутся в заднем саду и по сторонам от дома.

Прослушан вчерашний разговор с полицией, уловленный направленными на окна крошечными микрофонами, которые он расставил в саду. Она переезжать отказалась.

Зуб просмотрел заметки. Мальчишку в школьной форме увезла сегодня в 8:25 женщина в черном «лендровере», где сидели еще двое детей. В 8:35 уехала Карли Чейз в черной полицейской патрульной машине.

В 9:05 он позвонил к ней в офис, представившись клиентом, которому надо срочно переговорить, и услышал, что миссис Чейз еще нет. То же самое и при втором звонке в 9:30.

Где она?

74

Карли Чейз сидела рядом с сержантом Брэнсоном за небольшим круглым столом в кабинете Роя Грейса. Вошел суперинтендент.

— Рад с вами познакомиться, миссис Чейз, — сказал он, усевшись. — Жаль, что при не совсем приятных обстоятельствах. Желаете чего-нибудь выпить?

С перепугу ничего в горло не лезет.

— Э-э-э… н-нет… спасибо. — Правая нога трясется, не удержишь. Полицейские пристально ее разглядывают, отчего она все сильней нервничает, переводя взгляд с одного на другого. — Хочу с вами поговорить… Вчера вечером сержант Брэнсон с коллегой обрисовали сложившуюся ситуацию. Я всю ночь думала. Не знаю, известно ли вам, что я солиситор, специализируюсь на делах о разводе…

— Я о вас много слышал, — кивнул Грейс.

Карли стиснула руки, сглотнула, чтоб уши не закладывало, стрельнула глазами на коллекцию старых зажигалок на полке, на дипломы в рамках на стенке, на чучело трески в застекленной коробке и снова на суперинтендента.

— Больше верю в компромисс, чем в конфронтацию, — продолжала она. — Стараюсь спасти брак, а не разорвать. Такова моя философия с давних пор.

— Весьма благородная, — опять кивнул Грейс.

Она на него покосилась — не насмехается ли, — и вдруг сообразила, что ничего не знает о его личной жизни. Пожала плечами.

— Могу сказать по опыту, в любом конфликте необходим диалог, чего люди часто не понимают…

Грейс внимательно смотрел на нее, не догадываясь,

к чему она клонит.

— Пять лет назад я потеряла мужа. Он погиб в горах, катаясь на лыжах. Попал под лавину в Канаде. Сразу хотела лететь туда, найти инструктора, который послал его на вершину — а сам остался жив, — и задушить собственными руками. Понятно?

Грейс оглянулся на Брэнсона, сержант беспомощно поежился.

— Каждый по-своему реагирует на горе, — изрек суперинтендент.

— Вот именно, — кивнула Карли. — Поэтому я и пришла. Вы, — обратилась она к Гленну Брэнсону, — вчера сказали, что родители бедного мальчика-велосипедиста хотят меня убить из мести. Но ведь я не виновата. Знаю, меня осудили за вождение в нетрезвом виде, но, даже если б я была трезва как стеклышко, ничего бы не изменилось — дорожная полиция подтвердит. И водитель белого фургона виноват только в том, что уехал с места происшествия, и водитель автопоезда тоже наверняка ничего не мог сделать. Во всем виноват сам несчастный парнишка, выскочивший на встречную полосу!

Брэнсон собрался ответить, но Грейс его опередил:

— Миссис Чейз, мы все это знаем. Только мои коллеги вам уже объяснили, что мы имеем дело не с нормальными разумными людьми. Насколько нам известно, в среде, к которой принадлежит семья Ревир, проблемы решаются не в судебном порядке, а с помощью грубой силы. Им предъявлены все доказательства, что вы с велосипедистом не сталкивались. Возможно, их страшная месть завершилась, если два последних убийства совершены с этой целью. Но мы отвечаем за вашу безопасность и обязаны принять меры.

— Я не могу жить в постоянном страхе, мистер Грейс… простите… суперинтендент. Проблему всегда можно решить, и, кажется, я знаю способ.

— Знаете? — с сомнением переспросил Брэнсон.

— Да. Ночью глаз не сомкнула, старалась придумать, что делать. Решила к ним съездить. Полечу в Нью-Йорк, поговорю с миссис Ревир как женщина с женщиной. Она потеряла сына, я мужа. Мы обе винили других людей в своем горе. Я все думала о глупом инструкторе, который ни в коем случае не должен был пускать Кеса на склон в такую погоду. Но никакая месть не вернет его и не облегчит моих страданий. Пришлось искать способ жить дальше. Миссис Ревир с мужем должны поступить так же.

— Мне все это знакомо, — мягко сказал Грейс. — Я сам терял близких. Хорошо вас понимаю, но, располагая конкретными сведениями о Ревирах, не советую лично с ними встречаться. Полиция Суссекса безусловно не даст санкции.

— Почему? — Карли бросила на него такой бешеный взгляд, что он слегка опешил от неожиданности.

— Потому что мы отвечаем за вашу безопасность. Мы можем охранять вас в Брайтоне, но не в Нью-Йорке.

Она обратилась к Брэнсону:

— Вы вчера говорили, что будете охранять меня всего две недели. Так?