Мертвая петля
Шрифт:
— Заметано, — ответил он.
— Кстати, — произнес Джек, воспользовавшись тем, что все так здорово утряслось, — звонил Дэррил. Он договорился насчет экскурсии на самолете.
Раздался общий гул удивления и восторга. Да, этот Дэррил — парень что надо! Он действительно умеет держать слово!
— На какой день? — спросил Том.
— На завтра, — ответил Джек. — Мы встречаемся у него в десять часов утра, и он отвезет нас туда.
— Блестяще! — воскликнула Фрэнки. — Молодец, Дэррил!
— Он также предложил нам побывать в одном месте, где мы сможем узнать
— Неплохо придумано, — улыбнулась Фрэнки.
Реган ткнула пальцем в мальчишек.
— Вы, братья — кролики, ступайте в Личфордский клуб, а мы пойдем потрясем Флорри Скиннер. Может, что и вытрясем из старой леди. Договорились? Встречаемся днем у меня.
— Заметано! — сказал Джек.
Фрэнки стиснула руку Реган.
— Я очень рада, что ты передумала и не бросаешь нас, — сказала она.
Реган сумрачно улыбнулась.
— Пожалуй, я просто не смогу прожить без наших ужасных приключений. Ищу неприятности себе на голову, — сказала она и постучала себя по голове. — Я просто дурочка. Понимаешь? Настоящая дурочка.
Мемориальная комната аэродрома «Личфорд-Грин»
Посвящена памяти всех тех храбрых и мужественных людей, мужчин и женщин, что отдали свою жизнь, защищая нашу страну в суровые годы Второй мировой войны, и прежде всего памяти начальника аэродрома, командира эскадрильи Альфреда Лейбридж-Смита, погибшего 28 августа 1940 года.
«Никогда еще в истории человеческих конфликтов такая маленькая горстка храбрецов не спасала так многих».
Уинстон Черчилль.
Джек и Том стояли и рассматривали полированную деревянную доску, висевшую над одной из боковых дверей в просторном зале приемов Личфордского клуба. Ни один из братьев не был тут прежде. В сущности, такие места они и не любили. Тут все казалось чопорным, старомодным и взрослымв самом плохом смысле этого слова. Стены были отделаны мореным дубом и тиснеными обоями. Из зала приемов двери вели в небольшой бар с красными плюшевыми креслами, предназначенный для членов клуба. Оттуда доносились стук льда в стаканах и монотонное гуденье вежливой беседы.
Подобные заведения Тому всегда хотелось оживить горсткой петард или бомбой, начиненной чем-нибудь вонючим.
На стенах висели масляные картины в тяжелых рамах: изображения самолетов времен Второй мировой, как правило, в воздухе, на фоне голубого неба и пушистых белых облаков.
И опять имя Дэррила подействовало, словно мановение волшебной палочки. Дородный пожилой джентльмен с висячими седыми усами, который
— Одну минуточку, — сказал он им с сияющей улыбкой. — Я принесу ключи. Обычно мы держим мемориальную комнату запертой. На всякий случай, понимаете? — И он кивнул. Своим обликом он напомнил Джеку дружелюбного моржа.
Когда он удалился, братья посмотрели друг на друга и усмехнулись.
Чтобы скоротать время, Том принялся разглядывать картины.
— Великолепные машины, — сказал пожилой джентльмен, постучав по раме картины, которую изучал Том. Оказывается, он уже незаметно вернулся. В его руке позвякивали ключи.
— Это «Хокер Харрикен», правда? — спросил Том.
— Да, верно, — просиял мужчина.
Том кивнул. Потом показал на большой четырехмоторный самолет.
— А это бомбардировщик «Ланкастер».
— Правильно. — Мужчина пришел в еще больший восторг. Он показал жестом на особенно большую картину, висевшую возле двери в мемориальную комнату: — А это что за игрушка?
— Тут все совсем просто, — усмехнулся Том. — «Спитфайр».
— Превосходно! Превосходно! У меня нет слов! Сегодня так мало молодежи интересуются такими вещами. — Он подмигнул. — Меня зовут Джордж Баллард. — Он снова улыбнулся и превратился в моржа. — Бывший летчик, сержант Джордж Баллард. — Он повернул ключ и распахнул дверь. — Заходите, мальчики, — радушным тоном пригласил он ребят. — И задавайте свои вопросы, сколько хотите. — Он снова подмигнул, на этот раз Джеку. — Не так часто у меня появляется возможность рассказать про те незабываемые дни и годы.
Он провел их в большую и светлую комнату. Ее стены были сплошь покрыты фотографиями, портретами, документами и письмами, чернила на которых выцвели за долгие годы. Стояли в этом помещении и витрины, наполненные интереснейшими документами и другими экспонатами.
С потолка свисал двухлопастный пропеллер.
Джордж Баллард обходил вместе с мальчишками комнату, бегло комментируя выставленные экспонаты. Джек достал свой излюбленный блокнот и лихорадочно записывал, стараясь справиться с потоком фактов и цифр.
Обойдя половину экспозиции, Джордж Баллард остановился возле большого черно-белого фотоснимка, сделанного с воздуха.
— Эта фотография снята из кабины немецкого бомбардировщика сразу после большого налета 28 августа 1940 года.
Три пересекающиеся серые линии взлетно-посадочных полос аэродрома «Личфорд-Грин» были отчетливо видны, как и множество других деталей, а вся земля была усеяна круглыми белыми вспышками взрывов.
— Белые полоски — это бомбовые воронки, — объяснил Джордж Баллард. — Да, та еще была ночка — бомба угодила прямым попаданием в командный пункт. Мы потеряли многих во время этого налета. В том числе и командира эскадрильи. — Он наклонился над заключенной в рамку черно-белой фотографией строгого и внушительного мужчины в полной военной форме.