Мертвая петля
Шрифт:
Судя по звукам, доносившимся из спальни Ханны, Каллен собирался пожелать ей спокойной ночи, в очередной раз накачав снотворным. Нет-нет-нет, это означало, что он хочет остаться со мной наедине. Твою мать, Свон, кто тебя вообще за язык тянул?!
Я прошла половину лестничных ступеней, прежде чем воздух позади меня всколыхнулся. Чёрт.
— Так что там за подарок? — выдохнул вампир около моего уха, намереваясь обнять меня за бедра.
Чтобы предотвратить это, я развернулась к нему лицом, сунув между нами собственную руку с зажатой
— Похоже, Дьярви решил пошутить. Прислал одежду для малыша, — издав нервный смешок, я скользнула пристальным взглядом по лицу Каллена.
Вампир вскинул бровь, рассматривая детские ползунки с рисунком из летучих мышей. В моей руке осталась соска в виде оскалившегося рта с клыками.
— Очень… мило, — заключил вампир, а затем вдруг расхохотался.
Мне ничего не оставалось, кроме как выдавить из себя улыбку. Похоже, Дьярви решил показать, что, как и Эдвард, находится в ожидании малыша. Но дело явно было не в отцовских чувствах. Эта мысль отрезвила меня.
Протянув Каллену соску, я направилась в свою комнату, бросив ему:
— Жди меня в ванной, я сейчас.
Благо, он не последовал за мной, что позволило мне выиграть пару минут на то, чтобы придумать, куда деть чёртов пистолет.
Семь разрывных пуль. Целых семь. Полный магазин. Боже, я чувствовала себя пешкой на чужой доске.
Не придумав ничего лучше, я просто затолкала свой единственный шанс на выигрыш в данной партии на полку с нижним бельем. Вряд ли Эдвард полезет туда, не так ли?
Собравшись с мыслями, я разделась и набросила на плечи легкий халат из темного шелка. Нетрудно догадаться, кто выбирал его, я бы сама никогда не купила ничего подобного.
Я двинулась в сторону ванной, размышляя над тем, как мне заболтать вампира так, чтобы оградить себя от сексуальных домогательств и не ввязаться в очередную драку. Распахнув дверь, я с облегчением вздохнула. Каллен был полностью одет, лишь закатал рукава рубашки. Похоже, он не собирается плескаться вместе со мной. Впрочем, это не значит, что он не захочет развлечься после. От этой мысли внутри меня все похолодело.
Оглянувшись на меня, вампир улыбнулся, жестом приглашая меня погрузиться в ванну, до краев наполненную пеной. Происходящее напомнило мне, как я и Джаспер в последний раз вместе принимали ванну. Моё сердце болезненно сжалось, а я улыбалась, сбрасывая халат с плеч и принимая руку вампира, который помог мне залезть в ванную.
Нравилось ли мне находиться при нём совершенно обнаженной? Нет. Но разве я имела право показать ему, что мне страшно и противно? Не думаю.
Вода приятно окутала теплом мою холодную кожу, распаривая её и посылая по моему телу тысячу мурашек. Возможно, со стороны я выглядела расслаблено, но внутри была напряжена до предела.
Эдвард бесшумно переместился, присаживаясь на бортик ванной, явно намереваясь помочь мне вымыться. Я наблюдала за ним из-под полуопущенных ресниц. Вампир намочил мочалку, а затем
— Я знаю, что ты задумала, милая, — внезапно разрезал тишину его голос.
Мои мышцы моментально напряглись, он не мог это не почувствовать.
— О чём ты? — мой голос предательски дрогнул.
Всё, можно считать, что все семь пуль будут выпущены, как выражается Ханна, «в мою вампирскую бошку».
— О том, что ты хочешь обратить Ханну.
Признаться, я почувствовала некоторое облегчение, расслабляя мышцы. То, что я собираюсь обратить её — ерунда, по сравнению с тем, что Дьярви прислал мне чёртову пушку.
Рука мужчины вновь задвигалась, достаточно мягко растирая мою спину мочалкой. Он злится или нет? Кажется, нет.
— Мы не имеем права отнимать у неё жизнь. Она скоро родит тебе ребёнка, — мой голос отразился от стен, а затем комната погрузилась в молчание, нарушаемое лишь шуршанием мочалки.
Смочив её в воде, Эдвард принялся тереть мою поясницу. На этот раз действительно болезненно, но я не дрогнула, решив, что отсутствие движений и эмоций — лучшая тактика. Спасибо, что я сидела к нему спиной, поэтому он не мог видеть моего лица.
— Возможно, ты права. Мы не имеем права. Но она сама выбрала этот путь. Всё, что она могла сделать для нас — это родить, далее её существование бессмысленно. Если бы ей можно было сохранить человеческую жизнь, поверь, я бы так и сделал, но полученные травмы убьют её. Обращать её и создавать нам обузу я не намерен, — на последних словах голос Каллена стал жестким.
Он рывком снял с моей поясницы верхний слой кожи, надавив на мочалку слишком сильно. С моих губ сорвался прерывистый выдох.
Оглянувшись на него, я увидела, что его рубиновые глаза пристально смотрят на меня. Лучше бы я не оборачивалась.
— Эдвард, прояви хоть каплю жалости и милосердия, — выдохнула я, игнорируя легкое жжение в том месте, где мыльная вода касалась раны.
Вряд ли разговоры о нравственности могут что-то изменить, но я должна была попытаться.
На его лице появился знакомый хищный оскал, делавший его безумным. Бронзоволосый покачал головой, передав мне мочалку.
— Жалость — это удел слабых, Белла. Жестокий мир не будет милосерден с тобой, так что ты не должна быть такой мягкой. Но я понимаю, ты ещё слишком молода, и в тебе говорит человек, а не вампир. Нравственность — это чушь, всего лишь способ удерживать людей в определенных рамках. Можешь сказать, что совесть съест меня, после того как Ханна умрёт. Нет, малышка, я давно вышел за эти рамки. Надеюсь, ты тоже отвергнешь их, когда-нибудь, — на губах мужчины появилась печальная улыбка, словно он действительно жалел о том, что я не такая, как он.