Мертвая река
Шрифт:
– А ну, пошла прочь отсюда, ведьма!
Он был все еще довольно опасен. Поразительно.
Волк, угодивший в капкан.
– Мразь поганая! Я тебя...
Женщина обнажила нож, поднесла его кончик к переносице мужчины, медленно сместила к центру лица и дождалась, пока острая точка не привлекла к себе все внимание, буквально заворожила его. Он застыл в безмолвном ожидании ее последующих действий – сейчас или в любой другой миг.
Зажав зубами обмотанную веревкой рукоятку ножа, она ухватила концы носка и завязала его тугим двойным узлом. Мужчина не издал ни звука – разве что между зубами прорвался тихий, натужный свист.
Женщина
Залитая светом полной луны, она стояла и наблюдала за тем, как глаза мужчины скользили по ее изборожденному шрамами лицу, затем переметнулись на рассекавший волосы широкий рубец, оставшийся от удара молнии. Она чувствовала, что эти глаза с явной опаской смотрят на нее, и ей это определенно нравилось. Конечно же, он что-то замышляет, планирует – и это было уже не так хорошо.
Теперь его глаза превратились в две тоненькие щелки, едва поблескивавшие в лучах лунного света. Но за ними, спрятавшись в облаке боли, по-прежнему сидел волк.
Ну ничего, она выманит волка из его норы, вытащит. Женщина протянула ему руку.
Затем помогла встать на ноги и перекинула руку мужчины себе через плечо.
Теперь он уже больше не поднимал на нее взгляд и смотрел лишь себе под ноги, стараясь не споткнуться, пока она медленно вела его по тропе через лес. Она приблизилась к тому месту, где рассталась с Зайцем, и свернула в сторону скал, к морю.
Она вела его к своему логову. И к его клетке.
23:55
Теперь они брели по пляжу, и Люк изо всех сил старался не отставать.
В образовавшихся после отлива лужицах покачивались и колыхались морские водоросли, похожие на черные паучьи ноги, одним концом приклеившиеся к белесым от засохшего птичьего помета камням. Окружающие валуны были покрыты толстым слоем белого гуано и разбитыми панцирями сухопутных крабов.
Он внимательно смотрел себе под ноги, одновременно стараясь не выпустить из виду идущую впереди пару. После двух темных фигур на залитом лунным светом песке оставались отчетливые следы.
Люк уже не различал голоса матери. Либо мужчина перестал мучить ее – и потому она больше не вскрикивала то и дело от боли, – либо сказывались расстояние и рокот прибоя, беснующегося в разделявшей их узенькой протоке. Он вполне допускал, что мать и сейчас продолжала плакать, но слышал лишь волны – и ничего больше.
Никакого четкого плана действий у Люка не было. Он совершенно не представлял себе, что именно и когда станет делать, и лишь шел следом, стараясь достичь одного – чтобы мужчина не вычислил его. Родилась неожиданная идея. Интересно, сколько времени осталось до рассвета? Ведь тогда наверняка появятся какие-то люди. Он тут же отогнал от себя эту надежду: восход нескоро, а у него до сих пор – ни малейшего представления, как быть дальше. Вообще, нужно просто идти за ними, и все – но вдруг они так и будут шагать дальше, до самой первой зорьки? И такое возможно.
Теперь мужчина уже чуть ли не волоком тащил мать
Непросто было угнаться за ними.
Люк уже основательно притомился. Ноги саднило от постоянного соприкосновения с панцирями крабов и шершавой от засохшего птичьего помета поверхностью камней. Правда, ближе к береговой линии идти стало легче – влажный песок приятно холодил ноги. За крупными валунами, опять-таки, сподручнее прятаться.
Воздух здесь стал заметно более влажным и прохладным от наполнявшей его водяной пыли. Мальчику вдруг захотелось пить.
Вскоре каменная гряда стала уклоняться в сторону от берега. Люк столкнулся с дилеммой – тут предстояло поломать голову: то ли на короткое время выйти на открытое пространство и идти дальше по пляжу – но в таком случае мужчина мог обернуться и засечь его, – то ли продолжать прятаться за камнями. Особенно долго раздумывать не выйдет, ибо с каждой секундой пара все больше удалялась от него. Он и так держался на приличном расстоянии все это время.
Итак, камни или мужчина?
Камни показались ему все же безопаснее.
Люк стал передвигаться по ним, опустившись на четвереньки – уж очень скользкие оказались. Беспрерывно накатывали волны, то и дело заполнявшие водой многочисленные выемки в почве. Каждая новая волна оказывалась выше предыдущей; вскорости и пижама, и волосы окончательно промокли, с них стала капать соленая вода. Иногда ему приходилось ступать и в лужи, что было особенно неприятно – ведь никогда точно не знаешь, насколько они глубокие. И нет ли там кого – ну, крабов, угрей или еще кого-нибудь, – спрятавшегося под толстым слоем пены?..
Он забрался на плоскую гранитную глыбу – тоже скользкая, черт бы ее побрал.
И к тому же покрытая какими-то водорослями.
Потом он перепрыгнул на другой, более округлый и высокий камень – ну вот, здесь ноги стояли уже прочнее, – слегка согнулся и потянулся руками к следующему валуну. Тот был еще выше, вся его поверхность блестела от покрывавшей ее слюды. Люк осторожно переполз на противоположную сторону и понял: придется снова прыгать. Череда камней по соседству – всех, кроме нужного, – загибалась в сторону берега, а сам валун смахивал на форпост, длинный и плоский, наполовину в воде в нескольких футах от мальчика.
Люк снова присел на корточки, сделал вдох и прыгнул.
Опустившись на камень, он почувствовал, как ноги едва было не выскользнули из-под него, так что даже пришлось упасть на руки, чтобы сохранить равновесие. Ему все же удалось это сделать, он выпрямился и тут же метнул взгляд вслед удаляющейся паре, ибо чувствовал, что изрядно повозился на каменной гряде, потратив больше времени, чем ему хотелось. «Надо было все же по пляжу идти», – подумал Люк, увидев, что две фигурки стали уже едва различимы на фоне песка, так что даже если мужчина и в самом деле обернулся и посмотрел назад, то едва ли бы смог заметить его. Он уже собирался было перескочить на следующий камень – ну, этот был гораздо более легкой целью, – когда накатившая волна ни с того ни с сего подсекла его под ноги и опрокинула в море.