Мёртвая шестерёнка
Шрифт:
Бертрам начал бубнить что-то непонятное, пока инквизитор допивала свой чай. Проверки выяснили интересную вещь. Сами по себе ни пикты, ни дневник не являлись угрозой или источником скверны, но явно побывали вблизи чего-то подобного. Отпечаток ауры мучений, долгих лет страданий и постепенного схождения с ума яркими режущими полосами витали над бумагами и кучкой имплантов, признанных Леви, предположительно, относящимися к ранней эпохе становления Империума после ранения Императора.
– Да, скорее всего, я смогу расшифровать хотя бы смысл передаваемой информации, - удовлетворённо потёр ладони Бертрам.
– Конечно, Селена или иной магос справились бы с этим быстрее...
– он замолчал,
– снова переключившись на что-то, видимое только ему, склонился он над сферой, включив под ней подсветку и постепенно меняя спектр свечения.
– Недели три, может, месяц...
– выдал он вердикт. Райт едва не подавилась последними глотками чая.
– Бертрам, со всем моим уважением, но у меня нет этого времени...Леви, казалось, даже не услышал инквизитора, чей вокс ожил и в нём послышался голос Салливана.
– Мадам! Мон не возвращался? Или Генри?
Райт сдвинула брови и поджала губы. Лука даже не поздоровался. Впрочем, она почти сразу же поняла, почему - звук голоса Салливана прервался серией взрывов, а потом пропал совсем. Энн поднялась на ноги.
– Бертрам, извини, но от скорости твоей работы теперь, боюсь, зависят жизни наших друзей.
Леви серьёзно кивнул, тут же рассеянно протерев линзы снова, когда инквизитор покинула помещение.
– Генри? Ты меня слышишь?
– попыталась она связаться с наёмником. Ответом была тишина.
– Ладно, попытаемся справиться сами.
Райт подошла к одной из контрольных панелей судна, набрав несколько команд и прочитав положенные литании вызова изображений. Квадрат, где поймали мёртвого теперь технопровидца, отмечался пунктирной красной линией. Энн вывела покрупнее то место, откуда, предположительно, приковылял отравленный провидец, воссоздавая маршрут погибшего. Если пролез он, Энн должна пролезть тоже.
Ландау, сыто икнув, попытался поправить головной убор, но потом вспомнил, что не носит ничего такого уже давно, и опёрся ладонью на некстати пошатнувшуюся стену. Кадианцы, поселившиеся ограниченным анклавом вблизи порта, обрадовались наёмнику, а главный корабельный старшина, Герхард Коннор, оказавшийся не только живым, но и весьма бодрым, вспомнил несколько опасных и героических моментов из прошлого, и решил, что его невольный спаситель нуждается в угощении.
Пили кадианцы редко, но если уж случалось, то в ход шёл крепчайший амасек собственного изготовления или чистый спирт, и его было много. Нет, не так. Его было МНОГО! Суровые будни жизни Кадианских врат, когда битва с Хаосом ведётся ежеминутно, не располагали к алкоголизму, и редкие праздники славились совершенно циклопическими масштабами пьянок именно поэтому. Устоять на ногах после застолья удавалось редким героям, и Генри возблагодарил собственную генетику, доставшуюся ему по наследству от мамы с папой. Всё остальное, унаследованное Ландау, он старался не вспоминать даже наедине с собой, и всячески изгонял из памяти.
Сейчас он сфокусировал зрение на каменной стене анклава, и вспомнил, что собирался сделать дальше. Появляться перед мадам в таком состоянии не следовало, потому сначала Генри запланировал корабельный сортир, потом лазарет и пару уколов, а после уже можно было доложиться о найме на бессрочной основе двух взводов ветеранов-кадианцев. То, что они были непригодны для дальнейшей службы, Ландау не волновало, Селена уже давно набила руку, в том числе, на аугметике, и поставить новые импланты замен стандартных почти полусотне бойцов с сорокалетним опытом сражений для неё будет несложно. Зато через полгода ударный отряд мадам Райт переплюнет даже космодесант...
–
– в грудь пошатывающегося Генри упёрлось ржавое лезвие, примотанное к деревяшке. Он недоумённо посмотрел на него.
– Остановись, передохни, поделись с усталыми путниками своими запасами...
Свистящий кашель, донёсшийся из узкой щели между домами, предшествовал появлению на свет нескольких худых и похожих на скелеты мутантов. Их чешуйчатая кожа висела складками, напоминая ящерячью шкуру, грязные обноски воняли всеми запахами разложения, а узкие щёлочки глаз сочились зелёным гноем. Намерения существ были прозрачными донельзя, но заниматься этим в нескольких десятках метров от анклава кадианцев...
Ландау покачал головой, и отвёл в сторону импровизированное копьё.
– Я не желаю вам зла, - сказал он, икнув ещё раз. "Проклятье, чёртовы кадианцы, так накормили..." - Идите своей дорогой, а я пойду своей.
– Не-ет, ты нам поможешь...
– зашипели мутанты, вытаскивая из-за спин выщербленные и кривые заточки.
– Отдавай всё!
"Идиоты, - подумал Генри.
– Ну вот какого вам не сиделось где-нибудь в болотах... Глядишь, жили бы дольше. Хотя, разве ж это жизнь".
Лучи излюбленных кадианцами хеллганов разрезали влажный воздух огнистыми полосами. Мутанты повалились наземь обугленными тушами, распространяя вокруг зловоние горелого гнилья. Ландау спрятал в кобуру свой стаббер, который успел достать перед тем, как отпрыгнул в сторону, чтобы не перекрывать сектор стрельбы. Обернувшись к стенам анклава, он помахал рукой, показывая невидимым наблюдателям, скрывавшимся где-то в серых строениях,, что с ним всё в порядке. В ответ блеснула оптика прицела, и Генри пошёл прочь.
Это небольшое столкновение помогло ему немного протрезветь, и походка командира наёмника обрела большую уверенность, чем раньше. До порта было недалеко, пару кликов, и Ландау задумался о том, как дела у Мона и Салливана. Щелчок вокса он слышал, и обратил на это внимание. Но после известий от Эйзерхарда не поступало, а времени прошло прилично.
Инстинкт самосохранения заставил её сначала убедиться, что с Салливаном всё в порядке. Нет, не так. Убедиться в том, что с её судном будет всё в порядке. Обширный полигон для испытаний различных смесей и взрывчатых веществ, который Лука постепенно отвоевал у магоса Селены, изгнав оттуда, или уничтожив без следа, хранящийся там механистический хлам, он оккупировал с того самого момента, как получил приказ от инквизитора исследовать импланты неизвестного техно-провидца.
Подходя к коридорам и нажимая несколько рычагов и кнопок для подтверждения полномочий, Райт уже начала беспокоиться. Струившийся по полу сизый дымок наводил на нехорошие мысли.
Открыв последнюю дверь и перешагнув порог, инквизитор услышала безумное клокотание возбуждённого Салливана, доносившееся откуда-то сверху. Опасливо подняв взгляд и стараясь не подходить близко, она включила вокс и спросила:
– Салливан, твою гроксоматерь в чешую, ты где и что натворил?
В ответ послышался радостный и сбивчивый голос Луки:
– Мадам! Это просто восхитительно! Они распотрошили целых два листа брони и разнесли в хлам адамантиевую пластину на полигоне!
Булькающий звук прервал голос взрывника. Райт осторожно сделала ещё несколько шагов, пока не оказалась в помещении для испытаний. Густой молочно-сизый дым, окутывавший всё вокруг, мешал ей разглядеть хоть что-то. Инквизитор поискала ауру Салливана, обнаружив того под потолком в обнимку с перекладиной. Врубив систему очистки с пульта у двери, Райт со зверским выражением на лице подождала, пока видимость придёт в какое-то подобие нормы.