Мёртвая шестерёнка
Шрифт:
Представшая ей картина умиротворяла и успокаивала почти так же, как зрелище первого чёрного крестового похода.
– Ох ты ж, императорова кровь, - простонала она, обозревая картину. Раскуроченные взрывами коронки, вскрытые, как лепестки цветков, бронированные пластины, раскрошенная адамантиевая плита с ровно оплавленными, будто стёкшими вниз краями, дрожащее марево пространства, будто тут проходили испытания юных псайкеров, а не опыты Салливана.
– Саллива-а-а-ан!
– взвыла Райт, пинком попытавшись распахнуть двери пошире. Те застряли, от чего инквизитор едва не сломала ногу от пинка по ним.
– Да ёб тебя об клык, злоебучий ты овощной вредитель!
–
– Мадам, мадам, я тут!
– послышался голос Луки с потолка. Подняв взгляд, Райт узрела сидящего верхом на обломанной и покосившейся балке Луку, с тела которого свисали обрывки страховочных ремней, должные держать взрывника подальше и по первому же нажатию кнопки пульта поднимать вверх и в сторону от места предполагаемого взрыва. Вообще, полагалось прятаться за адамантиевой плитой, но Салливан, решивший испытать импланты сразу на самом трудном, оказался не так уж и не прав - от плиты теперь оставалась оплавленная дырка Астрономикона.
– Салливан, какого Хоруса ты там делаешь? И кто разрешал тебе взрывать весь полигон? Я что сказала, мелкий ты засранец? Проверить часть подозрительных имплантов, а не уничтожить!
– Мадам, - обиженно утёр пот со лба Лука, - я проверял. А они взяли и взорвались. А я при чём? Я даже спрятаться не успел, как плита в хлам, броня вспухла и раскрылась, остальные импланты сдетонировали сами...
Инквизитор подошла и встала ровно под тем местом, где болтался, обнимаясь с конструкцией перекрытия, Салливан. Вниз, с характерным плюхающим звуком, что-то упало. Вторая капля упала на щёку инквизитора, и Энн инстинктивно провела пальцами по коже. Посмотрев на них, она увидела кровь.
– Лука? Ты ранен?
– задрав голову и отойдя чуть в сторону, спросила она. Салливан бодро высказался:
– Да какое это ранение? Вот если бы руку оторвало, это да. А так... Подумаешь, задело чуть-чуть... Но какая мощь! Какая бронебойность! А фугасность и направленность? Молекулярные соединения в эпицентре, и те разрушились! Пух - и всё!
Инквизитор поняла, что без помощи не обойтись. Следовало, как минимум, снять Луку с балки и осмотреть. Если у него были какие-то жизненно важные органы, их следовало удалить немедленно. В случае их повреждения можно было попытаться добить Салливана, пока нет остальных.
– Миледи? Всё в порядке?
– раздавшийся позади голос заставил Райт инстинктивно поёжиться. За ней стоял Лотар. Энн молча и мрачно указала вверх пальцем. Гробаускас никак не показал своего отношения к происходящему.
– Я почувствовал крошечный прокол в имматериум, - сказал он, - решил посмотреть, что происходит. Длилось всё несколько секунд, а я как раз проходил медитации...
Лотар замолчал, считая, что этого достаточно. Инквизитор тоже не стала пытать навигатора, который и так в последние годы показывался ей на глаза крайне редко и только во время полётов.
– Так вот откуда такие разрушения, всё дело в Имматериуме, - пробормотала инквизитор, когда Гробаускас отошёл подальше. Капли крови, падающие вниз, начали напоминать дробь, и потому, едва Лотар связался с сервиторами-охранниками, чтобы те оказали помощь, Райт выдохнула спокойней.
– Салливана усыпить и не будить до прихода Мона или Ландау, - распорядилась она, - магос Селена доступна для связи?
Один из сервиторов со знаком апотекариума на броне, прибывший с остальными по вызову, мигнул глазными линзами и произнёс бесцветным голосом:
– Магос Селена не доступна для вызова, кроме крайних случаев, как-то: ранение или смерть инквизитора Райт, срочная необходимость перемещения
– Других причин нет?
– слегка опешила Энн. Сервитор сверился с последними обновлёнными протоколами и отрицательно покачал головой на короткой шее, продублировав голосом:
– Нет.
Мон сказал "спасибо" Генри. За советы, за тонкий и маленький лаз-пистолет из арсенала командира наёмников, который почти не ощущался на теле, за подсказку взять носовые фильтры... Воняло в корабле так, словно он все девять тысяч лет возил гроксовый навоз, приправленный тухлой рыбой и трупами. Экипажа заметно не было, а те участки палуб, по которым его провели, отличались особой запущенностью. Пыль на некоторых горизонтальных поверхностях слежалась до каменной плотности, а сталь проржавела, покрывшись красным слоем ржавчины, как суриком. "Разве на таких камионах не должно быть порядка?
– недоумевал Мон, искоса поглядывая по сторонам, и стараясь зацепить побольше полутёмных углов своей камерой, встроенной в бляху гильдии.
– Как они вообще летают, мать их ети?"
Развороченные панели, изогнутые и как будто истаявшие, балки, местами процарапанные, словно гигантскими когтями. Настил пола носил следы многократных ремонтов, сварки, и представлял собой переплетение разноразмерных прутков, пластин, кусков металла и проволоки, стянутой зажимами и болтами. Ботинки Эйзерхарда стонали при каждом шаге, и он с тоской подумал, что новую обувь придётся выкинуть после возвращения обратно.
В этом безлюдье странным образом казалось, что корабль затерялся где-то в глубинах варпа и времени, и Мон попал сюда давным-давно, и обречён вечно скитаться в потёмках... Где таится древнее Зло. Но лучи света, внезапно вспыхнувшие впереди, разорвали иллюзию. Небольшой участок коридора сиял от включённых светильников, и был вылизан до блеска, даже палуба и потолочные балки.
– Палубный мастер, - провожатый, не проронивший ни слова на протяжении всей дороги, произнёс это уважительно и с толикой страха.
– Кланяйся, законник. И не наглей. Мастер не любит наглых.
– Конечно, конечно, - закивал Эйзерхард, заходя в приоткрытые двери, украшенные панелями потемневшего дерева.
Темнота, поглотившая его, являла жёсткий контраст с засильем света в коридоре. Проморгавшись, он понял, что на самом деле освещение там всё-таки было, но такое слабое и непривычного спектра, что воспринималось как удар тьмы. Синеватое сияние, исходившее от пола, с трудом разгоняло темноту, чтобы можно было различить контуры предметов. От сгустка черноты впереди, похожего на массивный стол, донёсся надтреснутый голос. Мон готов был поклясться, что он принадлежит глубокому старику, древнему, как само это судно.
– Заходи, не бойся...
– невидимый собеседник наёмника заперхал, и долго не мог утихнуть, визгливо лая в приступах сильнейшего кашля.
– Варповы лёгкие, опять не выдерживают... Я слышал, ты законник? Настоящий?
– Да, сэр, - Мон коснулся своей шляпы, включая мультиспектральный фильтр на камере.
– Законник, или юрист, специалист по уголовному и транспортному праву, член Гильдии...
– Достаточно, - голос, произнёсший это, отличался от предыдущего так же, как цепной меч - от тонкого стилета. От визгливого старческого бормотания не осталось и следа, теперь Эйзерхард готов был присягнуть на своей заднице, что за столом в темноте сидит мощный, высокий и мускулистый бугай средних лет, видавший виды и клавший болт на Империум с малых лет.
– Я тебя понял. Ты подходишь, драть тебя за хобот.