Мертвая тишина
Шрифт:
Мостик сам по себе едва ли больше старых спускаемых аппаратов вроде тех, что выставлены в музее «Верукса», и одновременно в нем может разместиться всего три человека. Четыре, если у кого-то возникнет желание маячить в дверях. Но кресла только для связиста, пилота и меня, капитана. Большую часть времени, впрочем, я все равно провожу на ногах.
— Обстановка? — кратко спрашиваю я у Лурдес, с ногами забравшуюся в кресло перед пультом связи и, по обыкновению, прижимающую к уху один наушник из пары. Выбритая сторона головы уже заросла вьющимися темными волосами, и она заплела
С настороженным выражением девушка поворачивается в кресле. На ее темной коже поблескивает тонкая золотая цепочка с крошечной золотой же капсулой, в которой хранится туго скрученный клочок писания — стих, назначенный ей церковью.
— Отладка канала. Ты уверена, что в порядке?
— Уверена, — отвечаю я несколько резче, чем следовало.
Брови у Лурдес удивленно ползут вверх, глаза обиженно округляются, и я немедленно смягчаюсь:
— Просто немного… голова закружилась.
Воллер, развалившийся в кресле перед пультом управления, тоже поворачивается, волоча по полу свисающие ремни безопасности. Этому-то только и нужно, чтобы я увидела его закатившиеся глаза.
Лурдес собирается что-то сказать, однако уже в следующее мгновение ее взгляд устремляется в неведомую даль, а рука плотнее прижимает наушник к уху.
— Нам нужно поговорить, — едва выйдя из коридора, набрасывается на меня Кейн, словно Лурдес и Воллера здесь нет. Но даже если бы их действительно не было, это не тот разговор, в который я позволю себя вовлечь. В очередной раз игнорирую механика и обращаюсь к Воллеру:
— Мы готовы стартовать?
— Как только отдашь приказ, — кивает пилот и хрустит костяшками. На этом жесте он постоянно палится при игре в покер. Сама-то я с ними не играю, но насмотрелась достаточно и потому знаю, что Воллер так делает, когда на руках у него хорошие карты. И сейчас ему явно не терпится.
— Ковалик… — не отстает Кейн.
— Ничего не было, — бросаю я, стараясь придать голосу как можно больше убедительности. — Ты вроде как проводишь предстартовую подготовку?
— Эй, ребята! — вмешивается Лурдес. — Кажется, я что-то поймала!
— Да-да, Кейн, ничего не было, — ухмыляется Воллер. — Если Ковалик так хочется обосноваться на постоянной основе в К147, этой сраной глухомани, кому какое дело…
Тут уж я взбешенно перебиваю его:
— Я вовсе не поэтому…
— Заткнись, Воллер, — одновременно со мной заводится и Кейн. — Как уполномоченный медицинский…
— Который хочет залезть ей в трусы? — продолжает пилот.
Я ошарашенно замираю.
— Следи за базаром! — огрызается механик.
— Да почему ты постоянно ее защищаешь? — и не думает униматься Воллер. — Мы толком даже и не команда. Нас всех просто угораздило получить дерьмовое назначение на последнюю смену. — Он с нескрываемым отвращением смотрит на меня. Судя по всему, я — составляющая упомянутой «дерьмовости». — Ну кто, нахрен, по собственной воле попрется в эту пустыню?
На самом деле, пилот прав. При нормальных обстоятельствах подобная миссия растягивается месяцев на восемнадцать, а то и больше. Без перерывов, колоний поблизости
Разумеется, кроме меня.
Я попросилась сюда, когда восемь лет назад дослужилась до капитана, и «Верукс» только рад был сбагрить мне проблемный участок. Полагаю, данное обстоятельство отразилось на моей репутации, зато здесь больше свободы. Никто за тобой не надзирает, и обычно на каждую смену подбирается новая команда, что меня всецело устраивает. В район L-K добровольно просятся крайне редко, не соблазняясь даже высокими премиями.
И особенно на этот раз. Поскольку это последняя смена, длится она еще дольше обычного. Двадцать шесть месяцев с лишним финальных проверок и мелких доработок. Последние человеческие руки прикасаются к маякам, прежде чем их сменят роботы.
Кейн согласился на этот полет только из-за денег. Воллер оказался зачислен в команду по умолчанию — все сектора получше разобрали пилоты без приклеенной самодовольной ухмылки и предположительного расстройства личности. Лурдес — просто новичок, только закончила стажировку и потому работает там, куда направит корпорация. Что до Ниса… Хм, Нис есть Нис. Ему плевать, в каком мы секторе, пока у него есть доступ к Форуму.
— Веди себя прилично! — отчеканивает Кейн, протискиваясь мимо меня и нависая над Воллером. — Капитан здесь не ты!
— А вот это, пожалуй, ошибка, — дерзко отвечает Воллер и переводит взгляд на меня, подначивая отреагировать.
Мне следует вмешаться, пресечь склоку, пока она не переросла в драку. Кейн прав, капитан здесь я — теоретически. По крайней мере, еще на какое-то время. Однако мне и слова из себя не выдавить. Словно я потратила свои последние силы на то, чтобы не отстегнуться от троса, и теперь и пальцем пошевелить не в состоянии. Да и потом, зачем?
— Эй! — вопит Лурдес, наконец-то привлекая наше внимание. — Я говорю, кажется, я что-то поймала!
Помедлив секунду, Кейн делает шаг назад и встает рядом со мной, однако лицо его по-прежнему залито краской гнева. Если вовлечен он, верх берут, как правило, холодные головы — его то есть. Как правило.
По своему опыту мне известно, что к концу смены напряжение неизменно зашкаливает, однако эти двое готовы были перегрызть друг другу глотки едва ли не с того момента, как взошли вместе со мной на борт в начале миссии. Пускай Кейн и отвечает за двигатель и функционирование ЛИНА, но управляет кораблем Воллер. Они постоянно препираются — ответственный за тело и ответственный за мозг.
— О, прекрасно, — обращается пилот к Лурдес, приглаживая ладонью свою измятую футболку с надписью «Е**ть», с показывающим язык смайликом. Уж не знаю, приглашение это или просто мат. Зная Воллера, скорее всего, и то и другое. — Ты справляешься со своей работой. Теперь-то можно убраться отсюда?
Девушка пропускает его сарказм мимо ушей:
— Это автоматический сигнал бедствия. Кажется. Типа радиобуя R-5.
К моему собственному удивлению, во мне просыпается вялый интерес.
— Что, здесь?