Мертвая женщина играет на скрипке
Шрифт:
А вот мне не смешно. Скорее, забавненько.
Нога все еще болела, но я решил ее безжалостно разрабатывать. Не время сейчас хромать. Тоня показала мне небольшой спортзал в подвале, там нашлись несколько примитивных тренажеров и главное — боксерский мешок среднего веса. Разделся по пояс, размялся на турнике и качалке и перешел к главной программе.
Тренировочных перчаток с собой не было, но я замотал кисти эластичным бинтом и работал аккуратно, избегая ударов на противоходе, чтобы не повредить
Когда пошел в душ, из-под двери брызнули зайцами какие-то тени, только пятки по коридору простучали. Подглядывали, что ли? Делать им нечего.
На обеде детишки на меня странно посматривали и бурно перешёптывались, но я решил не обращать внимания.
— Ты еще что-то натворил, отец? — тихо спросила меня Настя.
— Вроде бы ничего такого, — пожал я плечами.
Котлетка с пюрешечкой были великолепны, как в детстве. Тоня просто сокровище.
— А что они косяка на тебя давят?
— Чего давят?
— Ну, смотрят искоса. Выражение такое.
— Понятия не имею. Мышление подростков мифологично. Выдумали что-нибудь и сами поверили.
— Ну да, ну да, — подозрительно посмотрела на меня дочь, — а ты совершенно не при чем.
— Абсолютно.
— Я ведь всё равно узнаю!
— Ты не перепутала, кто тут родитель?
— Бе-бе-бе! — предъявила безотказный аргумент дочь.
А потом пришла Лайса. Ей было заметно неловко, но настроена она была решительно.
— Ты все еще мой помощник, помнишь? — спросила она, глядя чуть в сторону.
— Такое не забывается.
— Мне нужна твоя помощь.
— Ты настолько в жопе?
— В полнейшей. Я просрала всё. Отношения, дружбу, планы, мечты. Осталась только работа, но и тут у меня нет никаких идей. Ты говорил, что у тебя будут результаты какого-то суперанализа.
— Ага. Точно, — вспомнил я. И тут же сообразил, что без Нетты понятия не имею, как их получить. — Но есть временные трудности доступа. Нет нужного… хм… человека на месте.
— И когда он будет?
— Надеюсь, что завтра. Я приложу к этому все усилия.
— Я буду ждать. Спасибо тебе.
Вернувшись в комнату, обнаружил дочь, сидящую почему-то на моей кровати в окружении трех девочек. Они о чем-то увлеченно щебетали, но, увидев меня, резко замолчали, потупились, покраснели, скомкано поздоровались и сразу убежали. Оставшаяся в одиночестве Настя завалилась на кровать, задрав кеды на спинку, и захихикала,
— И что столь забавное ты находишь в отце, дитя моё?
— А ты произвел фурор, родитель!
— Надеюсь, своим необычайным умом и тонким чувством юмора?
— В основном бицепсами и прессом. Если хочешь, чтобы заметили ум, не снимай майку в спортзале.
— Очень смешно.
— Ты даже не представляешь, насколько! — дочь уже откровенно ржала. И в кого она такая ехидна? Ах, ну да.
— И чем это мне грозит?
— Теперь девочки строят планы, как отбить тебя у Клюси, а мальчики — как развести тебя на тренировки по единоборствам.
— Я хреновый тренер, отношения с несовершеннолетними уголовно наказуемы, а с Клюсей у нас ничего нет.
— Ну да, ну да.
— Дочь, я тебе врал когда-нибудь?
— Что, правда ничего? — она, кажется, даже расстроилась.
— Я женат, если ты забыла. На Марте.
— Эх, такая интрига пропадает… Но я все равно наплела им, какой ты крутой, и супер, и вообще.
— Зачем? — спросил я с тоской в голосе.
— Чтобы на меня падал отсвет твоей славы, разумеется! А что, мне уже нельзя и отцом похвастаться?
— Насть, это подстава, — сказал я укоризненно.
— Ой, прекрати, — отмахнулась она, — ну, построят тебе глазки, подумаешь… Зато весело.
— Кому?
Но мой вопрос остался без ответа.
А когда я пошел на обед, оказалось, что у здешних девочек эпидемия падучей. Три юных девицы — две в узком коридоре и одна на лестнице — внезапно споткнулись, да так, что рухнули мне в объятия, плотно прижавшись чем попало. Я аккуратно ставил их на ноги, осторожно отлепляя от себя, и просил быть аккуратнее.
— Оксана, меня зовут Оксана! — томно прошептала самая… хм… развитая из них.
Остальные забыли представиться.
— Он такой сильный! — донесся до меня девичий шепот от среднего столика.
— А меня он обнял! — добавила вторая.
— Ой, да ври больше, Оксанка!
— Серьезно!
— Скажи еще — поцеловал!
— И поцелует! На что спорим?
Я чуть борщом не подавился. Дочка, сидя рядом, тихо наслаждалась, игнорируя мои укоризненные взгляды. Смешно ей, ишь. А мне каково стать объектом романтической охоты толпы малолеток? Сейчас понакрутят себя «на слабо», и начнется.
Клюся к обеду не спустилась, так же, как и к завтраку.
— Она часто так делает, — сказала Тоня. — Да и не только она. Мы не принуждаем детей. Если кто-то не хочет есть в общей столовой, то пишет мне в чат. Отнесешь ей поднос? Только напомни, чтобы потом принесла. А то не успеешь оглянуться — вся посуда рассосалась по комнатам.
— Знакомая ситуация, — понимающе кивнул я, — представляю, каково умножить ее на всех…
— Не так все плохо, — засмеялась Тоня, — они хорошие ребята. Рассеянные, как все подростки, с перепадами настроения, но хорошие. Будет очень здорово, если вы с дочкой тут задержитесь, хотя бы ненадолго.