Мертвая женщина играет на скрипке
Шрифт:
Проинспектировали магазины, убедившись, что ассортимент похуже столичного, но голодная смерть нам не грозит. Дочь огорчилась несвежести авокадо и малым выбором сортов хумуса, а я успокоился наличием любимого сорта пельменей. Совершенно отсутствовали ставшие уже привычными в мегаполисах магазины-автоматы и автокафе — везде скучали настоящие живые продавщицы. А когда в кофейне мне предложили сварить кофе в турке, я окончательно смирился с Жижецком — до сих пор я был уверен, что искусство изготовления кофе по-турецки общепитом
Концертный зал обнаружился в двух шагах от местной администрации. Здание в стиле позднего модерна украшено причудливой лепниной, вычурными окнами и резными дверями с медными табличками «Касса». Рядом высокие тумбы, заклеенные афишами. Верхний слой — все та же «Потаенная провинция», гастрольный чес «классикой по регионам». Сегодняшний концерт — в шесть часов вечера, кассы открываются в двенадцать. Длинный список городов-участников: «Жижецк, Оболенск, Любимск, Березуй, Болохов, Алаборск, Ожск, Аркаим, Стрежев…». Стрежев?
Забавненько.
— Мы тут надолго, пап?
— Не знаю. На какое-то время. Это проблема?
— Нет.
— Ты не будешь скучать по друзьям?
— Пап, — с недоумением уставилась на меня дочь, — по каким еще друзьям?
Номер оказался пафосный, в стиле нуарного борделя с рюшечками. Бархат, позолота, кровать для групповых оргий шесть на шесть персон. Странно тут представляют жизнь новобрачных. Пахнет затхлостью, сыростью и почему-то землей. Насте уже поставили в уголке раскладную кровать, так что главное — не заблудиться одному на этом плато любви.
— Какие у нас планы, пап?
— Вечером мы идем на концерт. Днем — покупаем на него билеты и обедаем. Сейчас советую поспать, ночка выдалась нервная.
— Концерт? Но мне нечего надеть!
— А разве подростки не везде ходят, как гендерфлюидные гаврошики?
— Везде. Но не на концерт же классической музыки! — продемонстрировала сферический в вакууме эталон женской логики дочь.
— Значит, после обеда устроим тебе шопинг.
Настя выразила лицом сомнения в ассортименте местной бьюти-торговли, но я только отмахнулся. Лично я пойду в чем есть, авось не выгонят. Журналисты традиционно иммунны к дресс-коду.
Настя, не раздеваясь, плюхнулась на кровать и почти сразу уснула. Я некоторое время понаблюдал за ней, опасаясь кошмаров, но дочка спала спокойно. Удивительно похожа на мать, аж больно смотреть.
Меня корежило от зевоты, но уснуть не мог — слишком много кофе выдул с ночи. Чтобы не будить дочку, вышел на балкон и уселся в плетеное кресло, созерцая благостную панораму Жижецка. На улицах зелено и малолюдно, совсем немного машин, птички поют, как в деревне. Идиллия. Но дождь, и похоже затяжной. Внизу мелькнул красный зонт над женской фигуркой в перспективе улицы, но я почти не дернулся. Так, кольнуло что-то в сердце.
Позвонил
— Зайди в настройки системы и поставь галочку в чекбоксе «Режим паранойи». И в голове себе поставь эту галочку уже. Давно пора!
— Ладно, не бухти. Сделаю. Слушай, Элина сказала, что начинается основная работа, а я толком и не знаю, в чем она состоит.
— Не парь себе мозг, работай по ТЗ, и да пребудет с тобой шворц.
— Кто?
— Неважно. Игра тебе как?
— Ну… Эпично сделано.
— Далеко ушел?
— До первой драки. С охотником.
— Каким охотником? А впрочем, неважно. Не тяни, иди дальше.
— Слушай, да зачем? Ну, красиво, да. Но я-то не геймер…
— Для обратной связи. Потом поймешь. Или нет.
— Убедил. Или нет. Ладно, поиграю еще.
— И не покидай пока Жижецк.
— Откуда ты…
— Галочка. Чекбокс. Я серьезно. Не принимай звонки, пока не сделаешь.
— Сделаю.
— И да, Жижецк — это именно то место, где тебе следует быть.
— Да что такое?..
— Даже не спрашивай.
Петрович отключился.
Ну ладно, не буду спрашивать.
— Нетта, где там у тебя «Режим паранойи»?
Кобольдесса выглянула из-за края экрана.
— Включить режим паранойи? Часть коммуникационных функций системы будет ограничена. Некоторые действия потребуют дополнительных подтверждений.
— Включай.
Кобольдесса в фуражке, черных очках и накладной бороде на веревочках крадущимся шагом прошла до возникшего на экране рубильника с табличкой «Внимание, противник подслушивает!» и дернула его вверх.
— Режим паранойи включен!
— Спасибо, Нетта.
Она приложила к губам палец жестом с плаката «Не болтай!», откозыряла и исчезла.
Я поискал в сети жижецкий концертный зал и обнаружил, что сайт его родом из 90-х, текстово-табличный с убогими пережатыми фотографиями, как будто вокруг все еще времена ADSL по витой паре. Никакого онлайн-заказа билетов, никакой онлайн-оплаты, а места бронируются только по телефону. Наверное, проводному. Я сразу представил себе эбонитовый черный аппарат с наборным диском.
При этом зал совмещает также функции драматического и оперного театров, филармонии и библиотеки с клубами по интересам. Разве что цирк там не выступает. Как от такой концентрации культуры он не сколлапсировал в черный квадрат — загадка.
Вылезла Нетта — в огромных наушниках и с телеграфным ключом.
— Пришел видеовызов от Ивана Судетского. Принять?
Я не сразу сообразил, кто это, потому что не помнил фамилию. Но у меня не так много знакомых Иванов.
— Соединяй.