Мертвая зона(Повести)
Шрифт:
Достаточно хорошо разбираясь в значении импульсов на экране, Воронцов все же подумал, как частенько говаривал капитан Гребенюк: «Мало ли что здесь все видно, кто куда движется. Там-то, на льду, ничего не видно!» Можно под самым носом у лыжников или у аэросаней прошмыгнуть, и — поминай как звали! Если нарушитель сохранит свою скорость, его никакие лыжники не догонят. Это могли бы сделать аэросани, но, как назло, нарушитель уже вошел в полосу торосов.
В помещении ПТН наступила тишина. Слышно было лишь гудение вентиляторов передатчика.
— Всем слушать внимательно! Деменчук, измените курс саней на пять градусов к северо-западу. Осторожнее, впереди торосы. Друзь, разверните лыжников по оси с юго-запада на северо-восток. Дистанцию держите в пределах видимости. Номера лыжников: к югу — первый, к северу — последний. Будьте внимательны: нарушитель замедляет ход! Ефрейтор Калабухов! Вашей группе бросок на лыжах в направлении островка. Выйти на двести метров левее. Там вероятна встреча с нарушителем. Стрелять лишь в случае крайней необходимости…
Затаив дыхание, Алексей слушал заполнившие комнату голоса: неведомого командира аэросаней Деменчука, лейтенанта Друзя, возглавлявшего группы лыжников, старшего наряда в торосах ефрейтора Калабухова, начальника соседней заставы капитана Леднева, других офицеров.
Командиры подразделений, блокировавших берег, молчали, но Алексей знал, что и их радиостанции стоят сейчас на приеме, а сами они готовы в любую минуту выполнить волю подполковника.
— Посмотри, Яков Григорьевич, — сказал Аверьянов. — Ручаюсь, такое задержание ты еще не видел…
Он отстранился настолько, чтобы и самому наблюдать за экраном и в то же время дать посмотреть Ковешникову.
— Ну так если показываешь, давай объясняй, что тут у тебя за светляки по экрану ползают?
— Лейтенант Воронцов, поясните, — сказал Аверьянов.
Видно было, что не ради академического интереса показывает подполковник экран Ковешникову, явно рассчитывая на его наблюдательность.
— Вот, товарищ майор, — начал Алексей. — Этот яркий импульс — от аэросаней, светлые точки, идущие от него фронтом, — цепочка лыжников. Вот он, нарушитель!.. Товарищ подполковник, нарушитель идет как-то неуверенно…
— Возможно, потому, что со стороны торосов наперерез ему вышел Калабухов, — ответил Аверьянов.
И вдруг Воронцов почувствовал, что его прошиб холодный пот. В мозгу вспыхнула недавняя картина: они с майором Ковешниковым и следопытом Амангельды сидят на помосте над прохладным арыком в тени деревьев, жена Амангельды Курбан-Гуль разводит в тамдыре огонь и собирается печь чуреки. Из закопченного тамдыра жаркими языками вырывается пламя от горящих веток саксаула, освещает лоб и глаза, нижнюю часть лица, закрытую в присутствии мужчин темно-красным платком.
Пламя прогорело, и Курбан-Гуль начинает пришлепывать к внутренним стенкам тамдыра чуреки.
— Сколько чуреков насчитал? — лукаво спрашивает Амангельды.
— А я их не считал,
— Ай, Алеша, Алеша, — с упреком говорит Амангельды. — Хочешь стать следопытом, а чуреки не посчитал… Чурек — не бандит, стрелять не будет. Бандит — будет… Поймает Алеша шесть или семь бандитов, а восьмой — бух в спину: «Зачем меня не посчитал?»
Видение мелькнуло и пропало. Воронцов весь напрягся, понимая, что сейчас, когда нарушитель уже в километре от берега, счет времени идет на секунды.
Но не ошибся ли он? Не поднимет ли зря панику, не пустит ли преследование по ложному пути?
Он оглянулся на подполковника, на Ковешникова, почувствовал, как майор сжал ему руку выше локтя.
— Тоже увидел? — вглядываясь в экран, спросил майор. — Значит, точно… Дмитрий Дмитриевич, сколько у тебя лыжников пошло за аэросанями?
— Шесть. Лейтенант Друзь седьмой.
Это совпадение еще больше встревожило Алексея.
— Товарищ подполковник, семь, — твердо сказал он. — Лейтенант Друзь — восьмой.
— Точно, семь, товарищ подполковник, — подтвердил Ковешников, вглядываясь в экран.
— Вы оба обсчитались, — едва скрывая тревогу, ответил Аверьянов. — На буксире за аэросанями ушло вместе с лейтенантом семь человек!
— Посмотри сам…
Аверьянов приник лбом к козырьку локатора и тут же отстранился.
— Всего семь, — сказал он. — Помехи в такой снегопад и опытного оператора о толку собьют.
Воронцов наклонился к экрану: сейчас в группе лейтенанта Друзя шли на сближение с импульсом нарушителя семь светлых точек. Но он совершенно явно видел, что всего минуту назад их было восемь. Исчез крайний светлячок, тот, что оказался ближе других в высокому берегу.
— Товарищ майор! — невольно крикнул Воронцов. — Вы ведь тоже видели! С Друзем — восемь!
— Опутали нас с тобой, Дмитрий Дмитриевич! — воскликнул Ковешников. — Нарушитель не на ледяном поле у острова, а уже под обрывом, в вашей мертвой зоне!
Аверьянов секунду молчал, обдумывая сказанное. В это время радист передал ему трубку:
— Товарищ подполковник, вас просит капитан Гребенюк.
Аверьянова тоже можно понять: нельзя не верить, если двое говорят одно и то же. Но сам-то он видел точно шесть лыжников! Перебросишь туда наряд, а в образовавшуюся прореху и нырнет нарушитель.
В мембране голос начальника заставы:
— Докладывает капитан Гребенюк. Двенадцатый, прибыл «механик Семен», передал, что «гость из Ашхабада» вошел в мертвую зону в районе четвертой ниши. Разрешите идти на задержание? Такого еще не было, чтобы нарушителей запросто пускали под обрыв.
— Повремени, Петр Карпович, — ответил Аверьянов. — Блокируй его нарядами скрытно, глаз не спускай. Возьмешь до времени пособника, упустим главного.
— А если они сойдутся вместе и начнут один другого огнем прикрывать? — резонно спросил Гребенюк. — Без фактора внезапности можем потерять людей.