Мертвая зона(Повести)
Шрифт:
— Он верно говорит, товарищ подполковник, — поддержал капитана Ковешников. — И насчет фактора внезапности — тоже: дай им сойтись вместе, много дел натворят.
— А если у них нет такого плана — сходиться? — спросил Аверьянов. — Скорей всего, главный нарушитель ждет сигнала, что путь свободен, чтоб идти дальше, не исключено, оставив нам пособника — Аббаса-Кули?
— Может быть и так, — согласился Ковешников. — Теперь-то веришь, что восьмой импульс был и за спиной лыжников Друзя проскочил в мертвую зону?
— Верить-то
— По обстоятельствам, — ответил майор. — Сколько надо времени, чтобы на машине спуститься к Гребенюку?
— Пять-шесть минут…
— Вверх колесами? Или способом «голова-ноги»?
— Не остри. В такую метель и на спине съехать немудрено.
— Не до острот, товарищ подполковник. Основному нарушителю, чтобы дойти до расщелины, по которой дорога идет наверх, надо двенадцать-пятнадцать минут. Время еще есть! Срочно выезжаем!
— А тот импульс, что идет к острову? Может, он и есть главный нарушитель?
— А что ему делать там, у острова? — возразил Ковешников. — Ему ж надо скорей уйти от берега в глубь территории… Скажи Гребенюку, чтобы наряды маскировались получше. В случае появления неизвестного, его надо пропустить, преследовать скрытно, главное — блокировать со стороны моря.
Аверьянов тут же передал распоряжение, но, садясь в машину, все-таки сказал:
— Тогда кто же так лихо пер на курьерских прямо к острову?
— Задержим — увидим, — невозмутимо ответил Ковешников. — Но думаю, что возле острова наряды справятся и без нас.
— Слушай, Яков Григорьевич, а вам с Воронцовым этот восьмой импульс не померещился? Ведь туго придется наряду Калабухова, если главный нарушитель выйдет на остров!
— Пусть померещилось, но мы немедленно должны быть там, где в вашу мертвую зону вошел Аббас-Кули. Он же встречает! И рюкзак в торосах приготовлен для него, чтобы после встречи мог уйти подальше в лес и отсидеться где-нибудь в глухомани, пока с его документами, а может еще как, пройдет погранзону тот, кого он ждет.
Оставив у локатора майора Фомичева диспетчером всей операции, подполковник принял решение: вместе с Ковешниковым и Воронцовым выехать непосредственно в мертвую зону к капитану Гребенюку.
Едва Воронцов вслед за старшими офицерами вскочил в машину, водитель так рванул вездеход с места, что все трое от неожиданности откинулись назад. Аверьянов не только не сделал ему замечание, но еще и подхлестнул командой:
— Гони вовсю! В три минуты быть под обрывом!
Но как гнать, когда встречный ветер несет снег почти горизонтальными струями, залепляет стекло, тормозит движение. Дорога ведет под уклон, вездеход то ползет юзом, то едва не валится набок. Водитель, удерживая машину, отчаянно крутит рулевое колесо, тормозит двигателем, лишь чудом не вылетая из занесенной снегом колеи.
— Гони! — снова приказал Аверьянов.
Теперь уже и он заразился тревогой Ковешникова, поверив, что главный нарушитель
Алексей лишь сейчас осознал, насколько отличается его собственная роль в этом многоступенчатом поиске от роли капитана Гребенюка, не говоря уже о майоре Ковешникове и подполковнике Аверьянове. Лейтенанту Воронцову не нужно принимать решения и контролировать выполнение приказаний. Положение замполита ограждало его от огромной ответственности. И вместе с тем роль наблюдателя, помогающего вести поиск, не устраивала…
Мысленно Алексей прикидывал, так ли поступал бы он сам, как поступал сейчас подполковник Аверьянов? Есть ли у него свой собственный план задержания? Может ли он быстро и без потерь схватить преступников?.. Ответы получались неутешительные.
Взглянув на майора Ковешникова, сидевшего рядом с ним, Алексей отметил про себя, что тот напряженно смотрит в затылок водителю, напряженно что-то обдумывая. Казалось, майор все внимание сосредоточил на том, как шофер виртуозно вертит баранку то в одну, то в другую сторону, почти вслепую удерживая на курсе машину.
Наконец спуск кончился и под колесами захрустел ноздреватый ледяной припай. Все трое выскочили из вездехода, задохнулись от ветра. Струи снега здесь летели навстречу почти вдоль отвесной стены обрыва. Сверху, как пена водопада, сыпалась снежная пыль. Сквозь метель смутно, белесым пятном, просматривался в километре от берега остров.
Воронцов отлично, видел, что не открытое ледяное поле и не остров занимали сейчас Ковешникова, несмотря на то что именно туда уже примчался какой-то непонятный импульс. Главная встреча должна была произойти здесь, под обрывом, причем очень скоро.
Пройдя два десятка шагов, встретились с возникшим прямо из снега капитаном Гребенюком.
Алексей едва узнал в белой фигуре своего начальника заставы, по его жесткому, с впалыми щеками лицу понял — случилось нечто неожиданное.
Петр Карпович по прямоте души не умел скрывать свои чувства, и сейчас на его худом, багровом от ветра лице отражались весьма сложные переживания. Петр Карпович был вроде в чем-то виноват, и в то же время его маленькие, близко посаженные глаза смотрели из-под заиндевелых бровей с явным удовлетворением. Заметил это и подполковник Аверьянов.
— Чего обрадовался? — спросил он.
Гребенюк, как это обычно делал в присутствии Аверьянова, вскинул к шапке кисть руки, сложив ее коробочкой, слегка ссутулившись и подогнув ноги, чтобы не казаться таким высоким, несколько виноватым тоном доложил:
— Товарищ подполковник, у четвертой ниши задержан нарушитель государственной границы. Судя по виду — Аббас-Кули.
— Как — задержан? Я же приказал до времени его не трогать! — Аверьянов оглянулся на майора Ковешникова. Тот что-то все обдумывал, прислушиваясь к завываниям ветра: вот-вот должен был появиться нарушитель.