Мертвая зона(Повести)
Шрифт:
— Ну так что за деятель? Можешь его назвать?
— Смогу, товарищ генерал. Дайте мне сутки подумать. Попросить бы еще специалистов реконструировать этот снимок, убрать бакенбарды и патлы, вернуть на место бороду, надеть тельпек…
— Специалисты уже занимаются тем, о чем ты говоришь. Но твои советы, думаю, и специалистам были бы полезны, раз уж ты почти определенно знаешь, кто этот старик.
— Поэтому и не хотел бы ошибиться. Встречаются ведь люди, похожие. Фото показывает одно, а в жизни — другое. Живого увижу, точно скажу.
— Вот тебе и будет первое задание: увидеть этого «художника»
— Есть, товарищ генерал. Так… А это кто такой?
Рядом со стариком на фотографии был запечатлен респектабельный господин в клетчатом светлом пиджаке, легкой шляпе, летних туфлях. Фотография была настолько четкая, что хоть дырочки на туфлях считай.
— Бизнесмен, господин Конрад Лемке, — ответил генерал. — Он сам подчеркивает свою причастность к деловому миру: донимает гида вопросами по экономике, потчует коллег статистическими данными.
— Ну что ж, бизнесмен так бизнесмен, — заметил Ковешников. — Может, в одной компании с «художником», а может, сам по себе.
— В таких компаниях случайностей не бывает, — сказал капитан Малков. — Если есть туз, должны быть и «шестерки». Наверняка все продумано.
— На десять этажей вверх и на столько же под землю, — согласился Ковешников. — А эти наверняка с «художником», — добавил он, рассматривая улыбающихся друг другу молодых людей. — Этот мастер спорта кем представился?
— Страховой агент со своей невестой, — пояснил генерал. — Молодого человека зовут Шерри Хорст. Если перевести на русский, получается что-то вроде «коня», девица — Катрин Берг. Оба ухаживают за стариком-«художником»: молодой человек носит за ним чемоданы, она развлекает разговорами, готовит прохладительные напитки.
— Погодите-ка… — Ковешников задержал взгляд на фотографии молодой женщины: — Где-то я ее видел, не могу только припомнить где…
— В Рио-де-Жанейро или Нью-Йорке, — подсказал начальник войск.
— Вы шутите, а лицо ее мне и вправду знакомо.
— Померещилось тебе, Яков Григорьевич. Уже проверили: Катрин Берг впервые у нас в Союзе.
— Да нет, — начал было Ковешников, но продолжать не стал: «Черт его знает, может, померещилось, но все же где-то я видел это лицо…»
— А тут, — рассматривая следующую фотографию, сказал он, — все благородное общество уже устроилось в гостинице и приступило к отдыху. Так, что ли?
— Именно, — подтвердил генерал.
На фотографии — тенистая дорожка в парке, в перспективе аллеи видна мечеть, два минарета. На переднем плане — старик с этюдником. Перед ним мольберт. На холсте — контуры мечети. Художник весь поглощен этюдом. На заднем плане — молодая пара — Шерри и Катрин — играют в бадминтон.
— А бизнесмена Конрада Лемке тут что-то нет, — заметил Ковешников.
— Он то появляется в этой компании, то отходит от нее. Может быть, турист, но, возможно, именно он у них — главная фигура, — пояснил капитан Малков.
— Как они себя ведут?
— Спокойно ведут, солидно. Ходят с группой, смотрят достопримечательности, иногда экскурсии пропускают, отдыхают сами: старик в такие дни торчит в парке со своим этюдником, фотографирует старые здания, молодые развлекаются, заняты друг другом. Через два дня эта группа туристов будет в Ашхабаде.
— Понятно. Еще вопрос, товарищ
— Безусловно. Для Сергеева общение с тобой будет хорошей школой. Есть возражения?
— Никаких возражений не может быть.
— А о чем думаешь?
— Думаю, что больно складно все получается, — ответил Ковешников. — Тут тебе аксакалы-нарушители притопали за кладом Клычхана, а тут и этот старик «художник» пожаловал. Все одно к одному…
— Бери ниточку и распутывай клубок, да и ниточку тебе прямо в руки дают, — согласился капитан.
— Можно мне взять эти фотокарточки? Хочу еще сам до встречи со специалистами над ними помараковать. — Никак Ковешников не мог отделаться от мысли, что где-то видел эту молодую женщину, но вслух высказывать свои догадки не стал.
— Конечно, поизучай. Надеюсь на твою наблюдательность. А пока туристы не прибыли в Ашхабад, займись «кладоискателями»-стариками.
— Есть, заняться стариками, — привычно повторил Ковешников.
— С чего думаешь начать, если не секрет?
— С разведки, товарищ генерал. Раз уж за кладом пришли с той стороны старики, а один из них выдает себя за Махмуда-Кули, который преспокойно живет сейчас в Ашхабаде и ни за какой кордон не бегал, да еще такой же деятель числится в туристах-«художниках», значит, к этому делу надо подключать своих верных стариков — Лаллыкхана и Амангельды. Эти мне помогут и фотографии рассмотреть, и «Махмуда» опознать, а в случае очной ставки, кого угодно на чистую воду вывести.
— Что ж, мысль верная, — согласился генерал. — Ум хорошо, а три лучше… Не тот ли это Лаллыкхан, что во время войны все свое имущество продал и купил для Советской Армии танк?
— Он самый… Видел я у него фотографию с надписью: «Герою гражданской войны, многоуважаемому народом Лаллык Ханову — от генерала Пальванова…» Показывал он мне и телеграмму Сталина, получил ее на той же неделе, как только отправил деньги на танк. Помню текст дословно: «Правительственная. Душак. Ашхабадской области. Председателю аулсовета товарищу Лаллык Ханову. Примите мой привет и благодарность Красной Армии, товарищ Лаллык Ханов, за Вашу заботу о бронетанковых силах Красной Армии. И. Сталин». Есть у него телеграмма и от маршала бронетанковых войск Рыбалко: «…сообщаю, что на внесенные вами средства построен танк с надписью: „От Лаллык Ханова“ — и передан войскам…» После войны, — продолжал Ковешников, — маршал Рыбалко пригласил Лаллыкхана в Москву. Так тот не сразу и согласился: «Как я поеду? Москва не Каракумы, заблудиться можно!»
— Это он правильно сказал, — смеясь, заметил начальник войск. — Ну и как вышли из положения?
— Дали сопровождающего — лейтенанта-пограничника… В Москве маршал Рыбалко от имени правительства подарил Лаллыкхану автомашину, так тот его попросил: «Давай, пожалуй, грузовую, ЗИС-5, в колхозе одни ишаки да верблюды остались…» Приехал домой в свой Душак, машину колхозу отдал. Ну а что касается Амангельды, представлять его нет нужды: еще с тридцатых годов у него на горе Мер-Ков своя дозорная тропа, ее сейчас сыновья проверяют. Награжден личным оружием. Десятки вооруженных столкновений и задержаний нарушителей на его счету. У него, если не возражаете, все мы и соберемся.