Мёртвая зона
Шрифт:
– С вами все в порядке, сэр?
– Фейерверк, – пояснил он. Бонита позже уверяла полицию, что он произнес именно это слово. Фейерверк.
– Сэр! С вами все в порядке?
– Заболела голова, – ответил он. – Извините.
– Дать вам таблетку аспирина? У меня есть.
– Нет, спасибо. Сейчас пройдет.
Она выписала билеты и сообщила, что он прибудет на Центральный железнодорожный вокзал Нью-Йорка шестого января после полудня.
– Сколько с меня?
Ответив, она спросила:
– Наличными или по кредитке?
– Наличными. – Он достал бумажник, набитый двадцатками и
Пересчитав деньги, Бонита дала ему сдачу и вручила квитанцию с билетами.
– Ваш поезд отправляется в десять тридцать утра, мистер Смит. Лучше прийти на посадку минут за двадцать.
– Хорошо, – ответил он. – Спасибо.
Бонни одарила его широкой профессиональной улыбкой, но мистер Смит уже отвернулся. Он очень побледнел и выглядел как человек, которого мучает сильная боль.
Бонни не сомневалась, что он произнес именно «фейерверк».
4
Элтон Карри был проводником на перегоне Финикс – Солт-Лейк-Сити. Высокий мужчина появился ровно в десять часов 3 января, и Элтон помог ему подняться в вагон, потому что тот сильно хромал. Из багажа у него был потрепанный клетчатый чемодан с потертыми углами и новенький «дипломат» из воловьей кожи – судя по всему, довольно тяжелый.
– Позвольте помочь вам, сэр? – предложил Элтон, имея в виду тяжелый «дипломат», но пассажир вручил ему чемодан вместе с билетами. – Билеты я заберу, когда мы тронемся, сэр.
– Хорошо. Спасибо.
– Очень вежливый молодой человек, – скажет Элтон Карри агентам ФБР, когда те будут допрашивать его. – И на чаевые не поскупился.
5
День 6 января 1979 года выдался в Нью-Йорке серым и пасмурным – казалось, вот-вот пойдет снег. Такси Джорджа Клементса стояло перед отелем «Билтмор» напротив здания Центрального вокзала.
Открылась дверца, и в машину осторожно, будто движения причиняли ему боль, сел седеющий мужчина. Водрузив на сиденье рядом с собой чемодан и большой «дипломат», он откинулся на спинку и закрыл глаза, будто чувствуя смертельную усталость.
– Куда едем, приятель? – осведомился Джордж.
Пассажир взглянул на клочок бумаги в руке и ответил:
– На автобусный терминал Портового управления.
Машина тронулась.
– Вы что-то неважно выглядите, приятель. Совсем как мой зять во время приступа. У вас тоже камни в желчном пузыре?
– Нет.
– По словам зятя, нет ничего страшнее камней в желчном пузыре. Разве что камни в почках. И знаете, что я ему ответил? Я сказал, что это полная чушь! Энди, – сказал я, – ты отличный парень, и я тебя очень люблю, но ты несешь полную чушь! Энди, говорю, у тебя когда-нибудь был рак? Я ведь спросил не случайно, потому что хуже рака ничего быть не может. Это все знают. – Джордж устремил на пассажира долгий взгляд в зеркало заднего вида. – Послушайте, приятель, я серьезно… с вами все в порядке? По правде говоря, вы здорово смахиваете на покойника.
– Все нормально, – ответил пассажир. – Просто я вспомнил… другую поездку на такси. Несколько лет назад.
– Тогда ладно, – глубокомысленно заметил Джордж, словно отлично понимал, что пассажир имеет в виду. Да, в Нью-Йорке хватает чудиков, кто бы спорил. И после короткой паузы Джордж продолжил рассказ о своем зяте.
6
– Мам,
– Тсс!
– Нет, правда?
– Денни, помолчи!
Она смущенно улыбнулась мужчине, сидевшему через проход от нее в автобусе дальнего следования. Дети такие непосредственные – ну что с ними поделать? – но мужчина, казалось, вообще не слышал их. И он действительно выглядел неважно – даже четырехлетнему Денни это бросилось в глаза. Пассажир безучастно смотрел в окно на снегопад – едва они пересекли границу Коннектикута, как пошел снег. Он был слишком бледен и невероятно худ, да еще этот ужасный, как у Франкенштейна, шрам, вылезавший из воротника и заканчивавшийся у подбородка. Будто ему недавно пытались отрезать голову и почти преуспели в этом.
Автобус направлялся в Портсмут, штат Нью-Хэмпшир, и должен был прибыть туда в половине десятого вечера, если, конечно, не будет задержек из-за снегопада. Джули Браун ехала с сыном в гости к свекрови. Старая чертовка вконец избалует его, а тот и так уже испорчен дальше некуда.
– Я хочу пойти посмотреть на него.
– Нет, Денни!
– Я хочу посмотреть, какой он больной.
– Нет!
– Мам, а вдруг он помирает?! – И глаза у Денни заблестели в предвкушении потрясающего зрелища. – Может, он помирает прямо сейчас!
– Денни, замолчи!
– Эй, мистер! – закричал Денни. – Вы помираете, или как?
– Денни, сейчас же замолчи! – прошипела Джули, пунцовая от стыда.
Денни разревелся, вернее, противно расхныкался, протяжно подвывая, отчего ей всегда хотелось схватить его и сдавить со всей силы, чтобы он уже заорал от настоящей боли. В такие моменты, как сейчас, когда Джули тряслась в автобусе, пробираясь сквозь снегопад и ненастную темень вечера, а рядом хныкал сын и мотал нервы своими капризами, она жалела, что мать не стерилизовала ее задолго до совершеннолетия.
И тут мужчина, сидевший через проход, повернул голову и улыбнулся ей – устало и болезненно, но все равно ободряюще. Джули заметила, как воспалены у него глаза, будто еще не просохли от слез. Она улыбнулась в ответ, но улыбка вышла фальшивой. Налитый кровью левый глаз и тянувшийся по шее шрам делали его профиль зловещим и отталкивающим.
Джули надеялась, что попутчик сойдет раньше Портсмута, но он, как выяснилось, ехал до конца.
В последний раз она увидела его на автостанции, когда свекровь с радостным смехом заключила Денни в объятия. Мужчина, прихрамывая, шел к дверям, неся в одной руке потертый чемодан, а в другой – новенький кожаный «дипломат». Внезапно Джули почувствовала, как по ее спине пробежала холодная дрожь. Он даже не прихрамывал, а как-то накренился и упрямо продвигался вперед. Как она потом рассказывала полицейским штата, в его облике ощущалась неумолимость. Словно он совершенно точно знал пункт назначения, и остановить его не могло ничто.
Он скрылся в темноте, и больше Джули его не видела.
7
Небольшой городок Тиммесдейл, штат Нью-Хэмпшир, расположен к западу от Дарема и входит в третий избирательный округ. На плаву его держит самая маленькая из ткацких фабрик Четсворта – покрытое копотью кирпичное строение, уродливо торчащее на берегу реки Тиммесдейл-Стрим. По данным местной Торговой палаты, в истории города достоин упоминания лишь один факт: он первым в Нью-Хэмпшире перешел на электрическое уличное освещение.