Мёртвая зона

Кинг Стивен

– Куда ты смотришь, пап? – спросил Чак.

– Здесь нет никаких громоотводов, – задумчиво произнес Роджер Четсворт. – Никаких!

4

Они устроились в гостиной особняка, и Чак, взяв трубку телефона, нерешительно посмотрел на отца.

– Вряд ли кто-то захочет менять свои планы в последнюю минуту, – сказал он.

– Планы у всех одни – отпраздновать событие на стороне, – возразил Роджер. – Они с таким же успехом могут сделать это здесь.

Чак,

пожав плечами, начал набирать номер.

В конце концов примерно половина пар, которые собирались отпраздновать окончание школы в «Кэти», решили поехать к Четсвортам, что стало для Джонни полной неожиданностью и приятно удивило его. Наверное, часть приехала сюда, решив, что у Четсвортов будет интереснее, да и выпивку давали бесплатно. К тому же «сарафанное радио» разносило новости очень быстро, а родители многих выпускников были на приеме у Четсвортов. В результате Джонни весь вечер чувствовал себя экспонатом витрины, которую все с любопытством разглядывали. Роджер с непроницаемом лицом устроился в углу на табурете и пил мартини с водкой.

Без четверти восемь он пересек огромный зал, занимавший три четверти первого этажа, наклонился к уху Джонни и, перекрывая рев колонок, разносивших по округе песню Элтона Джона, прокричал:

– Может, поднимемся наверх и сыграем партию в криббидж?

Джонни благодарно кивнул.

Шелли писала письма на кухне. Когда они вошли, она подняла глаза и улыбнулась:

– А я уж решила, что вы как настоящие мазохисты проторчите там всю ночь. По правде говоря, вы там не нужны.

– Мне жаль, что так получилось, – сказал Джонни. – Я понимаю, это кажется безумием.

– Не стану кривить душой и объективности ради соглашусь с этим, – улыбнулась Шелли. – Но я не возражаю против того, что у нас собрались ребята, и даже рада этому.

Роджер пошел в гостиную искать доску для криббиджа. Вдалеке послышались раскаты грома. Джонни обернулся. Шелли заметила это и снова улыбнулась:

– Пройдет стороной. Немного погремит и чуть покапает.

– Наверное.

Шелли подписала письмо, вложила в конверт, запечатала и наклеила марку.

– Вы действительно что-то почувствовали, Джонни? – спросила она.

– Да.

– Вы просто отключились на мгновение. Наверное, из-за неправильного питания. Посмотрите, какой вы худой, Джонни. Это могла быть галлюцинация, верно?

– Едва ли.

Вдалеке снова послышались раскаты грома.

– Но я очень рада, что Чак дома. Я не верю в астрологию, хиромантию, ясновидение и все такое… но я рада, что он дома. Он – наш единственный ребенок… Вы наверняка думаете, что ребенком его вряд ли кто-то сейчас назовет, но я хорошо помню Чака в коротких штанишках на карусели в городском парке. Отлично помню. И так приятно быть рядом, когда он прощается с детством.

– Чудесно, что вы так думаете.

Слова Шелли

так тронули Джонни, что на глаза навернулись слезы. В последние шесть-семь месяцев ему было трудно сдерживать эмоции.

– Вы очень помогли Чаку. Я говорю не только о чтении, а вообще…

– Я привязался к нему.

– Да, я знаю.

Роджер вернулся с доской для криббиджа и транзисторным приемником, настроенным на местную радиостанцию. Передавали классическую музыку.

– Небольшое противоядие от Элтона Джона, «Аэросмит», «Фогхэт» и иже с ними, – сказал он. – По доллару за партию, Джонни?

– Годится.

Роджер сел, потирая руки.

– Домой вы вернетесь нищим, Джонни.

5

За криббиджем время летело быстро. Между партиями один из них спускался вниз, чтобы удостовериться, не устроены ли пляски на бильярдном столе и не уединилась ли какая-нибудь парочка в укромное место, где никто не мешает предаться любви.

– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы этой ночью никто в моем доме не забеременел! – рассмеялся Роджер.

Шелли отправилась в гостиную с книгой. Каждый час музыка прерывалась на выпуск новостей, и Джонни отвлекался и слушал. Но о «Кэти» в Сомерсворте ничего не сообщалось ни в восемь, ни в девять, ни в десять.

Прослушав десятичасовые новости, Роджер осведомился:

– Не пора ли вам подкорректировать ваше предсказание, Джонни?

– Нет!

Бюро прогноза погоды обещало отдельные грозы, которые должны прекратиться к полуночи.

От характерного уханья баса «Гарри Кейси и Саншайн Бэнд» пол под ногами подрагивал.

– Становится шумно, – заметил Джонни.

– Да пусть их! – махнул рукой Роджер. – Они уже здорово напились. Спайдер Пармело отключился и валяется в углу, а на него водрузили поднос с пивом. Представляю, как с утра у них будет трещать голова. Помню, на моем выпускном вечере…

– Мы прерываем передачу для срочного сообщения службы новостей, – сказал диктор по радио.

Джонни, тасовавший колоду, выронил карты.

– Спокойнее, наверное, что-то новое о похищении во Флориде…

– Не думаю, – возразил Джонни.

Диктор продолжал:

– Судя по всему, самый крупный за всю историю Нью-Хэмпшира пожар в пограничном городке Сомерсворт уже унес жизни почти восьмидесяти молодых людей. Пожар произошел в ресторанном комплексе «Кэти» в самый разгар вечеринки, на которой выпускники отмечали окончание школы. По словам начальника пожарной службы Сомерсворта, нет никаких оснований подозревать поджог: скорее всего пожар вызван ударом молнии.

Белый как мел Роджер Четсворт застыл на стуле, уставившись в какую-то точку поверх головы Джонни. Снизу доносились обрывки разговоров и смех, сквозь которые прорывалась песня Брюса Спрингстина.