Мертвецы не катаются на лыжах. Призрак убийства (сборник)

Мойес Патриция

– Как насчет этой бедной немочки? – спросил Джимми вполголоса, указывая на стол, где сидело немецкое семейство. – Давайте пригласим ее с нами.

– Да, давайте, – подхватила Каро драматическим шепотом. – Бедняжка, похоже, запугана так, что и говорить не решается.

Генри понадеялся, что немецкое семейство не понимает по-английски: разумеется, по их виду невозможно было догадаться, понимают ли они, что речь идет о них, потому что те продолжали флегматично есть сыр и поглощать корнишоны.

– Роджер,

старик, спроси ты, – сказал Джимми. – Ты ведь мастер зубы заговаривать.

– Да, Роджер, дорогой, давай, – подхватила Каро.

С некоторой неохотой тот встал и направился к соседнему столу. Каро и Джимми видели, что молодой человек, излагая приглашение, мобилизовал все свое незаурядное обаяние, однако получил решительный отказ. Не успела девушка и рта раскрыть, как ее отец коротко проскрежетал что-то, и все трое, поднявшись из-за стола, чеканным шагом покинули столовую. Роджер вернулся к своей компании удрученный и сердитый.

– Очень мило, ничего не скажешь, – заметил он, плюхаясь на стул.

– Что этот старый боров тебе сказал? – озабоченно спросила Каро.

– Пробубнил, что об этом не может быть и речи, и потащил несчастную девочку прочь, не дав ей и слова сказать, – ответил Стейнз.

– Дева в беде… прелестно. – Джимми был чрезвычайно доволен собой, и его заговорщицкая улыбка оказалась заразительна. – Мы должны вырвать ее из когтей дракона. Кто знает, где ее комната?

Каро охотно сообщила, что видела, как девушка выходила из номера напротив ее собственного на верхнем этаже.

– Моя комната находится в глубине дома, значит, ее должна располагаться над входной дверью.

– Отлично, – сказал Джимми. – Подождем, пока они улягутся, а потом мы с Роджером заберемся к ней на балкон и споем серенаду…

– Не говорите глупостей, вас все услышат, – возразила мисс Уиттакер.

– Мы будем петь очень тихо, – не без сарказма пообещал Джимми.

– И тогда она уложит под одеяло валик, а сама тайком спустится по лестнице…

Продолжая с упоением развивать этот сюжет, все направились в бар.

– …а если старый мерзавец явится и устроит сцену, – продолжал молодой Пассденделл, – обещаю, что я…

И осекся на полуслове. Из бара доносилась мелодия сентиментальной неаполитанской песни о любви, которую исполнял роскошный тенор под аккомпанемент гитар; и в проеме двери они увидели «деву в беде», степенно вальсирующую с Фрицем Хозером, между тем как ее родители, сидя за столиком, потягивали кофе с итальянским бренди.

Эмми расхохоталась.

– Вот вам и «дева в беде», – сказала она.

На беднягу Джимми обрушился град добродушных подтруниваний, которые тот воспринял с обычной невозмутимостью. Вскоре танцевали все. Баронесса, потанцевав один раз с Роджером и несколько раз с Франко, объявила, что очень устала и хочет завтра пораньше встать, чтобы

кататься на лыжах, после чего ушла; Генри и Эмми тоже решили, что пора спать, и Франко с ними согласился. Когда ушли и они, Роджер и Каро исполнили для Джимми ча-ча-ча; полковник Бакфаст между тем заказал еще бокал бренди – скорее всего, последний на сегодняшний день, а миссис Бакфаст пожаловалась, что итальянцы никогда не научатся варить хороший английский кофе.

Лежа в постели и протянув руку, чтобы выключить свет, Эмми заметила:

– Бедный Джимми. В роли сэра Галахада ему сегодня не повезло.

– Да. – Голос Генри был уже совсем сонным. – Хотя кто знает… возможно, ему еще раз доведется выступить в этой роли…

Эмми приподнялась на локте.

– Ты имеешь в виду, что ей не очень понравилось танцевать с Хозером?

– А тебе бы понравилось?

– Не знаю. Он кажется весьма разумным парнем, хоть и коротышка. Дорогой…

– М-м-м? – Генри уже спал.

– Дорогой, ты думаешь, что баронесса приехала сюда для тайной встречи с Франко ди Санти? Он потрясающе привлекателен и, я уверена, влюблен в нее…

– Ох, спи уже, – пробормотал Тиббет, уткнувшись в подушку.

В наступившей тишине снизу доносился слабый звук радиолы, ритмичный и назойливый. Последней мыслью Эмми перед сном была мысль о незнакомом молодом человеке по имени Джулио, одиноко лежащем на дне ледяного ущелья с лыжей, все еще пристегнутой к ноге.

Глава 4

На следующее утро полковник Бакфаст доказал, что держит слово, и отправился сопровождать новичков в лыжную школу.

– Школа в Санта-Кьяре, – объяснил он, – но поскольку вы забронировали места и все организовали заранее, попробую уговорить их каждый день присылать вам инструктора сюда, наверх. Сегодня вам лучше спуститься по канатной дороге, а я буду ждать вас внизу.

Роджер заявил, что намерен опробовать новый лыжный подъемник, который только в этом сезоне установили в другой долине, на противоположном от деревни склоне.

– Ах да, трассы для начинающих, – заметил полковник. – Очень благоразумно с вашей стороны изменить планы и отказаться от маршрута номер три.

Молодой человек одарил собеседника свирепым взглядом, но сказал лишь: «Увидимся за ленчем». Миссис Бакфаст устроилась на солнечной стороне веранды, ее плетеное кресло стояло в одном ряду с креслами немецкой четы и Фрица Хозера, который явился в темных очках с окулярами размером не меньше блюдца и щегольских ботинках из леопардовой шкуры.

Полковник прикрепил лыжи и, прокричав: «Боже мой, какое чудесное утро! Встречаемся внизу!», помчался по спуску, в начале которого стоял столб со стрелкой и крупной цифрой «1». Остальные гурьбой затопали по тропинке к подъемнику.