Мертвецы не тоскуют по золоту

Март Михаил

Сидели ребята на лавках в бане. Ни лидеров, ни шестерок, что называется, без погон. Голые, мокрые, одинаковые. Но каждый из них нес свой заряд энергии, идей и предложений. Каждый имел свои амбиции и мечты, у каждого в голове крутились свои шарики.

— Я привез вам снотворное, — заявил Коновалов. — Десять таблеток с пятачок величиной. Растворяются в стакане воды в течение двадцати секунд. Слона с ног сшибает. Операцию назначаем на пятницу, пятнадцатое июля. Это самый удобный день. Народ сбегает с работы и мотает за город. А главное, что в этот день мы забираем "излишки" в Рижском и Бережковском отделениях банка. В машине будет не менее десяти миллионов. Остается выбрать место встречи.

Ветров улыбнулся.

— Солидный куш. Если отдать половину, то на каждого придется по миллиону. Но есть

и недостатки. Мешков двадцать, а то и тридцать будет. Время разгрузки увеличивается. Да и машина нужна соответствующая. Волга такой груз не потянет. Ладно. О машинах потом поговорим. У меня вопросики накопились к нашему работодателю. Скажи, Борис, ты можешь выехать на линию с двумя инкассаторами вместо трех?

— Теоретически это реально. Ну, скажем, так. Я накануне подброшу кому-нибудь из своих в стакан с водкой легкой отравы, чтобы он утром встать не смог. Нас в бригаде останется трое. Если утром начальник группы инкассации не будет болтаться в дежурке, то этот фокус пройдет. Но если Курушин заметит некомплект, то даст кого-нибудь из резерва. Стопроцентной гарантии не даю.

— Ладно, — Ветров осмотрел присутствующих.— График работы главных действующих лиц. Я и Эдик Чайка закончим с мешками в половине двенадцатого и пустыми идем за пятаками в третий автобусный. Но мы можем задержаться на пару часов и заехать во дворик, где наш водитель получит дозу снотворного. Затем мы покидаем спящего Толика и пересаживаемся в машину, за рулем которой сидит Рома Сироткин. Эдик гримируется. Мы уже купили черные усы в театральном магазине на Пушкинской. Голову натрем черной копиркой, а брови и ресницы намажем тушью. Плюс очки, и никто его не узнает. Получится у нас капитан ГАИ с кавказской внешностью. Переодевание можно устроить по пути. В итоге мы готовы к операции к двенадцати часам. Далее нас корректирует Валерка Родионов. Коновалов позвонит ему с линии и назовет точное время прибытия на базу. Мы перезвоним, когда будем готовы. Машины должны приехать на место встречи одновременно или почти одновременно. Светиться в ожидании нам не резон. Эдик в форме остановит фургон. Борис прикажет шоферу притормозить. Шофер "перевозки" открывает окно, не выходя из машины, Эдик Чайка подходит к водителю и стреляет газовым патроном в лицо шофера. Пока все идет гладко, если не думать о свидетелях. А что дальше? В "душегубке" трое вооруженных инкассаторов. Фургон нужно открыть, подняться по ступенькам в машину и успеть выстрелить четыре раза. Ставлю себя на их место. Я не дам выстрелить постороннему ни одного раза. Как только дверь откроется, я уже буду начеку. Что скажешь, Борис?

— Продолжу твою мысль, Максим, — с холодным спокойствием сказал Коновалов, — но сначала вопрос к Чайке: — Ты опробовал пистолет?

— Пробовал. Пугнул какую-то телку в Купавне, когда та через пролесок шла. Стрелял с двух метров. Бабу, как косой, свалило. Но шум есть.

— Мое предложение такое, — продолжил Коновалов. — Инкассаторы не услышат выстрела, сидя в бункере. Когда открою заднюю дверцу и поднимусь в "душегубку", ребята решат, что мы приехали в хранилище. Вид милиционера, идущего следом, их тоже не напугает. Мы имеем дело со студентами, как вы, а не с профессионалами. Хорошие инкассаторы на "вечерке" работают. Сумочку сдал, полную взял и чаевые от старшего кассира получил. А у нас работа тяжелая, мешки да ящики. По многу лет на линии проработали, и никто никогда на "перевозки" не нападал. Фактор неожиданности тоже свою роль сыграет. В крайнем случае, Чайка может загородиться мной как живым щитом. В меня стрелять не будут. И дверь не забудь прикрыть, Эдик. Твою пальбу никто не услышит, даже если возле фургона толпа соберется. Разгрузка за три минуты пройдет конвейерным способом. Ваша машина должна встать задком к дверям "перевозки". Сироткин в салоне, Ветров на подхвате, Чайка у дверей, я подаю. Не мне вас учить. Потом Эдик стреляет в меня, и вы сматываетесь. Одно условие. Ваша машина должна уехать в противоположную сторону от хода "перевозки". Это понятно. Не вперед, а назад.

— Без проблем, — сказал Сироткин. — Но мне понадобится две машины. Весь ваш план хорош на словах, но выглядит, как детский лепет.

— Но это же черновик, уважаемый скептик,— улыбаясь, сказал Чайка.

Не капризничайте. Хотите две машины, нет проблем. Только вертолет не просите.

— Ладно, мужики, — Родионов поднял руку, — давайте попьем пивка с крылечка. Простыни в предбаннике. Перевоплотимся в привидения.

Пятеро парней устроились на ступеньках под солнышком и пили "Жигулевское" прямо из горлышка.

— Почему две машины? — спросил Ветров.

— Одна должна стоять где-нибудь в лесочке за пределами города. Лучше всего "рафик". Сиденья выкинем и повесим занавесочки. Вторая цельнометаллический УАЗик с надписью "Милиция". Это для перегона денег через город и выезд из него.

— Угнать машину у мусоров? — удивился Родионов.

— Не обязательно. Нужно запастись московскими номерами, а машину можно позаимствовать в любом колхозе за городом. Придется разориться и кое-кому заткнуть рот.

— Деньги на это дело я достану, — твердо сказал Коновалов. — Идея стоящая.

Ветров ждал своей минуты. Новые предложения исходили не от него, и трон идеолога пошатнулся. Именно в такие минуты ему в голову приходят лучшие мысли. Он не мог позволить себе оставаться на вторых ролях.

— Вернемся к нашим баранам. На дороге стоит милицейская машина и гаишник. Едет "перевозка". Почему он должен ее останавливать?

Все притихли.

— Шофер может не останавливаться. Имеет право. Это вина милиционера, что он не может распознать банковскую машину. На дверце стоит надпись "Связь".

— Но я потребую, чтобы он остановился, — возмутился Коновалов.

— Вызовешь удивление, и только. А вот если он проедет под запрещающий знак, тогда все оправданно. Мы убиваем двух зайцев. Останавливаем поток машин, которые двигаются в нашем направлении, и тормозим нужную. Необходимо выставить "кирпич", но среди дороги.

— В центре Москвы создавать пробку? — спросил Сироткин. — Тут же настоящие гаишники прилетят.

Ветров ждал этого вопроса.

— Центр центру рознь, к тому же в предвыходной день среди жаркого лета. Предлагаю идеальное место. Под носом у нашего банка на набережной. Там и в часы пик машин немного. Рисую схему. Перевозка идет по Котельнической набережной. Коновалов сообразит, как на нее выехать, если ехать с Бережковского отделения банка. Далее, фургон сворачивает к "Иллюзиону" и встает на светофоре. Слева высотка, справа — Астаховский мост, поворот направо к Таганке, а прямо — Берниковская набережная. До моста Садового кольца и нашего банка полтора километра чистой дороги. Слева Яуза, справа газон, пешеходная зона и сплошной забор. Ни домов, ни людей. Любой случайный прохожий на сотню метров проглядывается. Тишь да гладь да Божья благодать. Мы ставим "кирпич" перед въездом на набережную одностороннее движение. Сами проезжаем еще немного и выпускаем на охоту гаишника. Весь транспорт идет в объезд по Ульяновской улице либо сворачивает на Астаховский мост. И только наша "перевозка" прет прямо, невзирая на знак. Если Борис сможет пригнать фургон в это место, то все проблемы решены. Стреляй хоть из "катюши".

Компания молча смотрела на рассказчика. Когда Ветров закончил, никто не проронил ни звука. Первым открыл рот Чайка.

— Есть и в этой схеме одна дырка.

— Какая? — усмехаясь, спросил Ветров.

— По набережной ходят машины нашего отделения. Они не остановятся на "кирпич" и не поедут в объезд. А если кто-нибудь меня узнает в милицейской форме?

— На твоей физиономии будет лежать килограмм грима. Мы даже веснушки тебе замажем и темные очки наденем. Вероятность столкновения слишком мала. На работу уйдет десять минут, не больше.

— И еще, — вмешался Родионов. — От двенадцати до часу самое тихое время. Утренние маршруты, обслуживающие сберкассы, заканчивают в одиннадцать. Ребята с "размена" приезжают в пять, как и вы, а "вечерка" выходит на линию от трех до четырех. Хватит дурака валять, мужики. Предложение Макса идеальное. Никто ничего лучше придумать не сможет.

— Согласен, — подтвердил Сироткин. — Если мы будем уходить назад к Астаховскому мосту, то заберем по дороге знак, и у нас есть выбор. На Ульяновскую, на Таганку или на Астаховский мост. А там Солянка, Бульварное кольцо или мост к Новокузнецкой. Только бы не растеряться.