Мертвое море
Шрифт:
– Хохот?– спросил Джордж, чувствуя, как кожа на спине шевелится.
Поллард кивнул. Глаза у него были темными, как кремень.
– Да, хохот... это был хохот. Только безумный и визгливый, как смех гиены. Этот звук... я не могу забыть его... господи...
Джордж сидел, онемевший и ошеломленный. Не способный вымолвить ни единого утешительного или ободряющего слова.
Поллард тяжело дышал. Он сжимал кулаки так сильно, что было слышно хруст костяшек.
– А Майк... потом те твари забрали Майка. Эта птица просто пролетела мимо
Может, в этом все и дело, - подумал Джордж. Уже дважды его друзей утаскивал твари, а Поллард не получил ни царапины. Чувство вины. Может, это оно прожигало сейчас ему душу. Чувство вины. За то, что погиб не он, а его друзья.
Обретя, наконец, голос, Джордж сказал:
– Что схватило Майка?
Поллард широко раскрыл рот, словно готовясь закричать, потом медленно закрыл, будто его челюстные мышцы частично парализовало.
– Этот туман, этот проклятый жуткий туман... знаешь, как он выглядит? Он грязный, мерзкий, и ты ненавидишь его. Всей душой ненавидишь этот грязный смог, висящий здесь как гребаное одеяло. Но опять же... из-за тех звуков ты даже рад, что он есть. Он скрывает тебя. Ты можешь спрятаться в нем. И ты не видишь обитающих в нем тварей, а они не видят тебя. Мы с Майком... мы слышали те проклятые жуткие звуки в тумане. Визги и рев. А еще сосущие звуки, как от шланга, втягивающего грязь. Мы не хотел знать, что это за твари. Боялись даже представить, как они могут выглядеть... и что они могут с нами сделать...
Джордж прекрасно его понимал.
– Нехорошие здесь вещи происходят.
Поллард схватил его за руку.
– Ты знаешь? Знаешь, о чем я думал, пока ждал там? Я думал... Господи, это безумие... но я думал, что если нас съедят, это будет не самое страшное. Они могут сделать с нами куда худшие вещи.
– Поллард обхватил голову руками.
– Но Майк... то, что схватило его, оно пришло не из тумана, оно появилось из воды. Из этой склизкой, зловонной воды. Они появились очень быстро, и мне показалось, что это были люди... они походили на людей. Людей, покрытых водорослями. Зеленые клубки водорослей. Эти лица появились из воды, только это были не лица, а водоросли, живые водоросли, шевелящиеся как черви. У одного из них был глаз, и этот глаз посмотрел на меня, прямо на меня. Это был человеческий глаз, только... только взгляд был совершенно безумный, и уже не человеческий. Их поросшие водорослями руки обхватили Майка. Он кричал, и я, думаю, тоже. А те руки... все в извивающихся, словно змеи, водорослях... они утянули Майка под воду, и больше я его не видел. И я ждал... да, ждал несколько часов, а может и дней. Просто ждал, когда те руки схватят меня. Те холодные, червивые руки...
Конечно, это было чувство вины и ужас. Много ужаса, - догадался Джордж. Поллард видел, как эти люди-водоросли... за неимением лучшего названия... забрали Майка, утащили в черные морские глубины. А потом Поллард, оставшись один, ждал, когда эти
– Все кончено. Я знаю, что все кончено, - сказал Поллард, сокрушенный и опустошенный.
– Но... мне продолжает казаться, что я вижу там Майка. Иногда мне кажется, я слышу, как он зовет меня...
– Мы все слышим что-то в тумане, - сказал Джордж. Но все это ненастоящее. Возможно, это у нас в голове, возможно, нечто играет с нами в игры, но это не может быть настоящим, пока мы не сделаем его таковым. Пока не поверим. Понимаешь, о чем я?
– Да. Думаю, да.
– Успокойся, - сказал ему Джордж.
– Если увидишь или услышишь хоть что-нибудь, просто позови меня, ладно? Я тоже видел кое-что. Все мы видели.
Джордж отправился сменить Кушинга на веслах, а Поллард занял место Чесбро. Он был в приподнятом настроении. Чувствовал, что, возможно, обладает даром сострадания. Он мог вытаскивать людей из скорлуп, и даже мог отговорить чудовищную медузу есть людей на плотах.
– Ну и?
– спросил Гослинг.
– Ему пришлось через многое пройти, - поведал ему Джордж.
– Думаю, с ним все будет в порядке. Но, возможно, тебе стоит попросить Маркса быть с ним помягче.
– Уже попросил, - сказал Гослинг.
– Спасибо, Джордж.
Джордж, улыбнувшись, подумал:
– Так вот какова моя роль во всем этом. Маркс - механик, Гослинг - главный, Чесбро - священник, Кушинг - ученый. А я? Я - психотерапевт.
Господи, ну, надо же!
23
Менхаус смотрел на сгорающую свечу. Смотрел, как воск стекает по стержню, собираясь у основания. Он искренне мечтал, чтобы свеча продолжала гореть вечно. В какой-то момент он даже задремал, хотя в последнее время думал, что уже никогда не сможет заснуть. И все же это случилось.
Должно было случиться.
Потому что когда он открыл глаза, он увидел не свечу, а Маковски, стоящего склонив голову, как собака, слушающая хозяина. Он, казалось, покачивался на ногах под какую-то неслышную музыку.
Но была ли она неслышной?
Менхаусу показалось, что он что-то слышит. Какой-то далекий мелодичный звук... он шел издалека и отдавался лишь у него в голове.
– Слим, - услышал он собственный голос.
– Слим... Какого черта ты делаешь?
Но Маковски не ответил.
Он смотрел на дверь, слушая то, что, казалось, было предназначено только для него. Его внутренний приемник был настроен на какой-то один канал, это было очевидно. И весь остальной мир перестал для него существовать.
Менхаус повернулся и посмотрел на Сакса.
– Да, я не сплю, - сказал Сакс.
– Похоже, единственный, кто здесь спит, это Чокнутый Слим.
Действительно, было похоже, будто он спит. Под наркотиками или под гипнозом, как часто выглядят лунатики, с морфинистским блеском в глазах. Именно так и выглядел Маковски. Глаза были неподвижными, он постоянно потирал руками ноги. Его сознание было заперто где-то в коробке, и за штурвал встало подсознание.