Мертвое время
Шрифт:
Подхватив большие полистироловые контейнеры, Макарио и его спутник нетвердой поступью возвратились к «Довольному» и, поднявшись на борт яхты, исчезли за дверями кают-компании.
Было почти половина двенадцатого. Вечер выдался теплый, и народу на улицах с каждой минутой становилось все больше и больше. Дейли и Апологет зашли в бар напротив. Себе Лукас заказал «Метаксу» — успокоить нервы, Апологету — еще одну колу. Через десять минут он сказал:
— Ладно, давай-ка жахнем рок-н-ролл.
— Извините,
Дейли ухмыльнулся и ободряюще хлопнул его по спине.
— Я про то, чтоб качнуть лодку?
— Качнуть лодку?
— Это шутка такая.
— Не понимаю.
Дейли кивком указал на яхту «Довольный».
Апологет ухмыльнулся:
— А, это… Так бы сразу и сказали.
49
Набережная почти опустела, осталась только одна юная милующаяся парочка, ничего вокруг себя не замечающая. Как всегда, когда разыгрывались нервы, отчаянно хотелось курить. Сунув в рот сигарету, Лукас щелкнул зажигалкой. Ничего. Кончился газ.
— Вот дерьмо.
Он подошел к обнимающейся парочке и бесцеремонно, не дожидаясь, пока его заметят, спросил:
— Из вас кто-нибудь английский понимает?
Они повернулись к нему.
— Мы англичане, — сказал парень. — Что надо?
— Зажигалки не найдется?
— А как же! — Парень сунул руку в карман, достал зажигалку, щелкнул и поднес огонек к сигарете Лукаса.
— Спасибо. — Лукас прикурил, забрал зажигалку и, попыхивая сигаретой, пошел прочь.
— Да не за что.
К тому времени, когда он докурил, парочка уже исчезла. Лукас вручил Апологету хирургические перчатки и сам натянул такие же. Они поднялись по трапу, прошли через калитку, которую Макарио и Барнс оставили открытой, и ступили на широкую палубу, мягкую под ногами и пахнущую деревом, мастикой, лаком и кожей. Яхта слегка покачивалась на тихой воде.
Дейли открыл дверь, и они вошли в просторный кормовой салон. Вдоль стен стояли обитые белой кожей банкетки, в центре — изогнутый бар с высокими табуретами, сиденья которых тоже были обтянуты белой кожей. На стене за стойкой — заставленные бутылками полки. Здесь отчетливо пахло пиццей.
Дальше, за баром, виднелись сверкающие деревянные ступеньки и канатный поручень. Оттуда, из-под ступенек, доносился голос футбольного комментатора и сопутствующие трансляции звуки. Лукас предостерегающе понял руку и осторожно спустился. Внизу он увидел перед собой большую столовую, в центре которой стояли стол на двенадцать мест и стулья с сиденьями из белой кожи. Макарио и Барнс сидели перед огромным телевизором в дальнем конце комнаты, спиной к трапу, и ели пиццу из коробок, запивая ее пивом из банок.
Лукас поманил Апологета, ткнул пальцем себе в грудь и указал на Макарио, потом ткнул в Апологета и указал на Барнса.
Албанец
Они бесшумно прошли вперед, и в тот момент, когда Макарио отправлял в рот очередной кусок пиццы, Дейли нанес ему в шею короткий рубящий удар. Макарио завалился вбок и рухнул на пол, где и остался лежать. Апологет выхватил из кресла и поставил на ноги Барнса.
— Какого?.. — Договорить Барнс не смог, потому что албанец сжал ему горло, и остальные слова изрыгнулись нечленораздельным бульканьем. Вдобавок Апологет наступил ему на ногу.
Бритоголовый вскрикнул от боли.
— Извините, — сказал Апологет.
— Вы кто, на хрен, такие? — прохрипел Барнс дрожащим от страха голосом.
— Я — мистер Злой, — представился Лукас Дейли. — А мой друг — мистер Злее. Ты Кен Барнс?
Ответа не последовало.
— Язык проглотил?
И снова молчание.
— Вот что я тебе скажу. У моего друга есть щипцы. Для завивки. Он может включить их, нагреть и вырвать твой язык. Как тебе такое? Нравится? Вот тогда у тебя будет оправдание для молчания. Так?
Глаза Барнса расширились от ужаса.
— Августин, сделай ему немножко больно. Что-то он неразговорчивый.
Апологет снова наступил Барнсу на ногу, теперь уже сильнее.
Барнс взвыл, и из глаз его потекли слезы.
— Значит, кричать ты можешь. Раз можешь кричать, то можешь и говорить, да? Как тебя зовут?
— Кен Барнс. — Он едва мог говорить от боли.
— Мне нужна от тебя информация. К примеру, такая. Хорошо ли ты провел время на Уитдин-Роуд, в Брайтоне, на прошлой неделе? Понравилось ли пытать щипцами старую леди?
— Это не я, — жалобно выдавил Барнс.
— Нет?
— Нет. Не я. Я… я… — Он замолчал.
Дейли кивнул Апологету. Тот пустил в ход уже испытанный прием, и Дейли услышал хруст ломающихся костей, сопровождаемый душераздирающим воем.
— «Барселона» забила, — сообщил Апологет, кивая на экран.
— Это он. Он… тупой идиот… — прошипел Барнс.
— Твой друг, мистер Макарио? — уточнил Дейли.
— Да.
Дейли кивнул и посмотрел на замершего в неловкой позе Макарио.
— Какой он из себя? Крепкий молчаливый тип, да?
— Меня просто наняли. Сказали, что надо помочь с мебелью. Я только этим и занимался.
— Кто тебя нанял? Твой босс Имон Поллок?
Барнс не ответил.
Дейли посмотрел на Апологета:
— Наступи ему на ногу еще разок.
— Не-е-е-ет! Пожалуйста, не надо! Я скажу все, что вы хотите.
— Так-то лучше. Ты ведь в любом случае все мне скажешь. А теперь так. У меня список вещей, о которых я хочу знать. Первое. Где часы «Патек Филип», которые вы взяли из дома? Второе. Где все остальное? Третье. Где на яхте сейф и как его открыть? И четвертое. Где твой босс, Имон Поллок?