Мёртвые душат
Шрифт:
— Знаете ли вы, дети Великого народа, что мир наш сотворён задолго до появления мёртвого и живого человечества, структура же нашего мира — ярусная? Знаете ли, что ярусов насчитывается три: небесный (наверху), земной или здешний (посредине) и подземный (внизу)? И должен вам сказать, что в ярусности мира выражаются также и уровни существования человека: Предрождение (небесные замки); Наземная жизнь (здесь); Посмертье (мировое подземелье)…
Посланник Смерти Дрю из Дрона всегда причислял себя к респектабельным западным мертвецам. Он прекрасно себя чувствовал по обе стороны Порога
Дрю находился вне мелочных подозрений в неблагонадёжности. В нём видели верного сторонника Мёртвого престола, как бы он себя ни вёл, и какие бы идеи ни высказывал. И, конечно, никому из воинов или стражников, присягавших на верность некрократии, не взбрело бы на ум дырявить его шкуру арбалетными болтами. Посмертье казалось весёлым, мёртвый мир вокруг — исключительно дружественным, живой мир — по крайней мере, вежливым. И на тебе…
Более месяца пришлось ему проваляться в башне посреди кленового леса — секретном сборном пункте посланников Смерти. Был он здесь совершенно один; его товарищ Кайл из Хэрда, с тех пор, как привёз из Цанца неутешительные сведения, больше не появлялся.
Конечно, у Кайла было какое-то своё задание, выполнение которого не могло быть поставлено под удар попытками реабилитации Дрю, и он мог сразу не встретиться с собратьями по Ордену, которые донесли бы весть о его бедствии до кого-то из старших магистров. Но ведь настала уже середина зимы!
За это время раны, благодаря качественным бальзамам, более-менее затянулись без посторонней помощи, Дрю мог бы ехать дальше, но… Кто поручится, что охота на него не продолжится?
Лес вокруг башни замело снегом, следы на котором — слишком заметны. Выезжать из башни ему сейчас гораздо опаснее, чем осенью. Ведь вернуться в это безопасное место (пока — безопасное, хотя мало ли что случится) ему станет уместно лишь в снегопад.
Снег же шёл не так уж и часто. Значит, уезжать отсюда надо будет сразу и навсегда. Знать бы только, куда ехать. Владыка Смерти, как и раньше, молчал, и Дрю не мог в своих действиях руководствоваться его мудрыми приказаниями.
Ладно, сказал себе Дрю, теперь я сам себе буду приказывать. Приказ следующий: исходя из ясного понимания, что миссия провалена, и возможности что-либо исправить нет, следует возвращаться на запад, к Порогу Смерти. Делать это надлежит по возможности скрытно, не попадаясь на глаза. Значит, придётся двигаться параллельно Большой тропе мёртвых на значительном от неё отдалении. Выезжать… Ну, что ж, прямо сейчас и выезжать!
Конь посланника, которому в тот злополучный день возвращения в Цанц тоже досталось от арбалетчиков, всё это время простоял в башне под лестницей, лениво употребляя богатый запас имевшейся здесь соломы. Когда же Дрю его вывел в заснеженный лес, он, казалось, обрадовался случаю размять ноги — хотя о радости у мёртвых коней, похоже, немногое известно даже им самим.
Итак, в путь! Дрю вскочил на коня и поехал по лесу. Ехать сейчас следовало прямо на запад, ведь на юге лежала Большая тропа мёртвых, на которой показываться опасно, а если отклониться на север, то пришлось бы лавировать между сравнительно густо расположенными населёнными пунктами Клямщины.
Дрю
Но сейчас сам Дрю из Дрона попал в положение Живого Императора, и что же: возможности скрытного пережидания опасности и неузнанного движения перед ним немедленно открылись!
Я сам теперь как Живой Император, нас с ним можно перепутать, с горечью говорил себе Дрю. Может быть, я — и есть Живой Император, только сам того не знаю, невесело шутил он.
Лес закончился, и Дрю поехал по широким заснеженным полям. Говорят, таких снежных полей исключительно много в районе Эузы, где зимой все от мала до велика путешествуют на санях. Да и не едут по какому-нибудь делу — просто катаются. Варвары, что с них взять!
Впрочем, и Дрю не то чтобы совсем не любил быстрой езды — как он мчался, бывало, на своём крылатом коне навстречу опасностям! Как веселился, совершая особенно длинный прыжок! Теперь всё не так — он едет потихоньку, он прислушивается. Он подозревает, не выехал ли кто-то из товарищей-мертвецов ему на перехват. Не заподозрил ли кто-то, что он не случайно сторонится дороги, и не крадётся ли этот кто-то следом?
Несколько раз Дрю сворачивал на юг, избегая встречи с какими-то подозрительными всадниками, по-видимому, прочёсывающими местность у Кляма и замка Гарм. Всадников было с полсотни, и посланнику, кажется, просто посчастливилось не попасться им на глаза.
Но вот Клямщина осталась позади. Впереди, если взять ещё чуть южнее и переехать через Большую тропу мёртвых, покажется Дрон, родной город Дрю, у которого его наверняка ждут. Поэтому он в сторону Дрона не поедет, а лучше — свернёт чуть севернее, как будто собирается ехать к скале Глюм.
Там, на скале Глюм, сейчас выстроен один из великанских замков — и очень посещаемый любителями погостить, надурняк развлечься. Поэтому, двигаясь в сторону Глюма, Дрю не вызовет подозрений, а когда на полпути резко свернёт на юго-запад (вроде как возвращаясь из Глюма), то тоже не вызовет. Так он и доберётся до желанного Порога Смерти.
Кажется, расчёт Дрю из Дрона оправдался. Он проехал севернее, когда лица, заподозрившие его в измене, ожидали его южнее. И он проехал сейчас, хотя ожидали его раньше. Он, что и следовало ожидать, оказался не глупее Живого Императора, будь проклято всё, что может в нём быть проклято.
Но, в отличие от легендарного живого врага, места которому нет нигде на всей карте мира, Дрю из Дрона уже находится у цели. Он въедет в Западное Запорожье, и все недоразумения рассеются, подобно дыму пожарищ. Ну, может это произойдёт не сразу: ясно, что раз сообщники мерзостного Гру будут продолжать свои клеветнические речи. Но за Порогом Смерти царит некрократия и строгая законность. А ещё там — родной Орден, который не оставляет преследуемых посланников Смерти без защиты.