Мертвые игры 3

Звездная Елена

Лорд Гаэр-аш взглянул на меня, на Гобби, все еще сидевшего за столом, на Эдвина, с мечом, острие которого угрожало достоинству стонущего, вновь истекающего кровью Дэрба, на самого Дэрба…

Затем приказал:

— Лорд Эрсан, адепта Дэрба в стазис и в допросную.

Допросную?! Я возмущенно посмотрела на ректора, но он невозмутимо продолжил:

— Специалиста по запрещенным ритуалам сюда. Так же вызовите дознавателей. — После повернувшись к нам. — Харн, меня радует ваша сообразительность. Каро, в мой кабинет, немедленно. Гобби, записи мне.

Молча кивнула и направилась к двери, но была остановлена усталым:

— Вены Некроса.

Разворот, и старательно

обойдя окровавленного адепта, прошла мимо лорда Эрсана, подошла к стене. Открывать проход не потребовалось — стена исчезла, впуская меня в полумрак тайных путей Некроса.

До кабинета ректора идти пришлось не долго — поворот, и призрачная вена замерцала, следом открылся проход. Войдя, я, все так же прижимая книги к груди, огляделась. Несколько печальных приведений, протиравших пыль с книжных стеллажей, обернулись ко мне, удостоили мимолетным взглядом и вернулись к работе. Два нетопыря со свитками нервно переминались с ноги на ногу на подоконнике, ожидая, когда смогут передать почту главе Академии Некромантии. Умертвие гончей, лежащее у стола, тоже одарило меня сияющим зеленоватым взглядом, после вновь уместило голову на лапах, утратив ко мне интерес.

Осторожно прошла ближе к столу. Постояла. После, поняв, что ждать придется долго, прошла к креслу напротив стола, села. Села удобнее. Только там поняла, как сильно устала. И прошло, вероятно, не так много времени, но в какой-то момент я поняла, что сплю, потому что вдруг оказалась в лесу, том, что рядом с убежищем дяди Тадора, сидящей на камне и зубрящей параграф об артефакте Кхада…

Почти прочла все до конца, все сорок страниц, когда сквозь сон услышала:

— Как это произошло, Норт? — в голосе отчетливо прозвенел металл.

— Это личное, — Дастел ответил устало, раздраженно, зло.

И самое неприятное — я поняла, что они давно разговаривают, а я только сейчас услышала.

— Мне повторить вопрос? — теперь не металл, лед.

Тишина, затем разъяренное:

— Ее кровь. Риаллин выпила свою кровь.

Пауза, и ругательство от ректора:

— Тьма.

И снова стало тихо. Тихо настолько, что казалось, я слышу дыхание обоих. После Норт произнес:

— Это магия крови. Ее практически невозможно определить. Специалистов подобного уровня в Армерии трое, двое из них принадлежат к роду Дастел Веридан, третий… Есть способ заставить его молчать и…

— Норт, — мягко, почти ласково прервал его лорд Гаэр-аш, — Норт, давай я опишу тебе ситуацию, мой мальчик. Через шесть дней вы выезжаете на королевские Мертвые игры. Вы — это команда Некроса. Ты — капитан, в стадии перестройки организма, которая, просто поверь мне, в десять раз хуже подросткового периода. Тебя уже ломает, а это лишь начало. Но ты, несмотря на мое предупреждение, тратишь энергию не на то, Норт.

— Артан!

— Заткнись, и продолжим. Итак, капитан команды не в себе, и судя по первому срыву, за шесть суток ты не сумеешь перестроиться полностью. Дальше — твой лучший, но волею судьбы только запасной боец Харн, в паре с неподчиненной нежитью. Нет, Культяпка-то у нас подчинен, вот только неизвестно кому, а потому является фактически бомбой замедленного действия. Далее — Данниас Шейн, вот тут вопросов нет, а если учесть артефакты, сделанные для вас Риаллин, и я практически за него спокоен. И последний участник твоей команды — Риа Каро, темная лошадка в прямом смысле этого слова. На ней нет защиты, как некромант — ниже среднего уровня, и по боевке ты ее не натаскал. Она слабейший игрок команды, Норт, и в то же время — кандидат на уничтожение в случае, если хоть кто-то узнает о ее способностях. А о них узнают. Поверь моему опыту — узнают.

Риаллин выдаст себя сама. Она неопытна, наивна, импульсивна, и действует неосмотрительно при малейшей опасности для кого-либо из команды. И ей бесполезно что-либо говорить — в критической ситуации Риа мгновенно расставляет приоритеты, и ваши жизни для нее важнее ее собственной.

— Хочешь сказать, что у нас нет ни шанса?

— Хочу сказать, что у нас с тобой шесть суток, чтобы привести команду в приемлемое для игры состояние.

— Не успеем, — произнес Норт.

— Успеем, — лорд Гаэр-аш был спокоен. — Три дня тебе на сон, и я рекомендую именно спать, во сне перестройка идет проще, жаль у меня такой возможности не было. За эти трое суток я натаскаю твою команду, как минимум психологически они будут готовы к предстоящим играм. Через трое суток ты сможешь себя контролировать более-менее, и присоединишься к тренировкам. Но до этого момента…

И тут Норт перебил злым:

— Что во мне не так, Артан?! Я — неформальный лидер всей академии, девчонки сами добиваются моего внимания, меня хотят все, но только не… Что во мне не так? Чего ей не хватает? За какой Тьмой она вообще носом воротит?!

— Это злость, Норт, — мягко оборвал его лорд Гаэр-аш, — просто ярость. В тебе просыпается сознание темного лорда, отсюда и непомерное самомнение. Успокойся, через три дня пройдет.

Дастел шумно выдохнул. Ректор продолжил:

— Я пришлю к тебе лорда Эрсана с качественным снотворным. Тебе нужно спать.

— Мне нужно поговорить с Рией!

Усмешка и полное горечи:

— Не стоит, брат. Не совершай моих ошибок — эта девочка не умеет прощать. — А затем гораздо тише, и с горечью, которой я никак не ожидала: — Ты ведь все понял, Норт.

— Понял, — подтвердил Дастел. — Я просто не знал, что настолько… дорог ей.

— Я тоже… не знал.

И этот тихий голос снова вверг меня в сон. В мой сон, где я, закрыв последнюю страницу параграфа, подняла голову и улыбнулась дяде Тадору. Он сидел напротив, тоже на нагретом солнцем камне, щурился, запрокинув голову и глядя на солнце, и курил трубку. Свою странную трубку — черную, с черепом, у которого глаза всегда светились темно-зеленым, а дым выходил из раззявленной пасти. Иногда мне казалось, что череп, то есть трубка, живая, но она была в руках дяди и я не боялась.

— Вопросы? — заметив, что я закончила чтение, спросил Тадор.

Я вновь посмотрела на книгу и спросила:

– 'Силовое сбрасывание', я не поняла механизма.

Дядя глянул на меня, затем протянул руку вперед и в воздухе засияло изображение чаши, чье дно было овальным, то есть стоять на поверхности чаша могла лишь до определенного уровня наличия в ней жидкости. И вода, призрачная, как и вся иллюзия полилась сверху… Она текла, текла… чаша опрокинулась, расплескивая воду. Иллюзия растворилась в горячем летнем воздухе.

— Это механизм действия, — объяснил Тадор. — У этого проклятого официальной магией артефактора был главный жизненный принцип — не навреди. Вот почему все его амулеты и артефакты имеют встроенный ограничитель, но все можно обойти, если к примеру использовать… ртуть.

Я обожала дядю Тадора именно за это — он всегда находит выход, и для него никогда не было ограничений. 'Возможно все, во что ты поверишь' — постоянно говорил он. И я верила, верила в то, что для меня нет ничего невозможного. — Кхад был гением, — продолжил дядя, — но ты должна понимать, девочка моя, гениев никто не любит. В человеческом мире маг может быть или посредственностью, или непризнанным гением. Признанных — уничтожают. Всегда. Люди не терпят тех, кем не способны управлять, и потому…