Мертвые не целуются
Шрифт:
Некоторое время он что-то обдумывал, подергивая себя за ухо, потом, приняв решение, вернулся в гостиную и вынул из письменного стола длинный конверт и лист бумаги.
Он завернул в бумагу пачку недавно полученных в банке двадцатидолларовых купюр, сунул сверток в конверт, написал адрес Марг, затем вышел и опустил конверт в почтовый ящик в холле отеля. А потом вернулся домой, к своему коньяку и воде со льдом.
Глава 10
Чуть ранее полудня, после бесконечного утра, в тишине
— Шейн,— буркнул он в трубку.
— Я нашел эту Табор, Майкл. Она живет в Литл-Ривер.
Уилл сообщил адрес и добавил:
— Она танцует в «Телли-Хо». Это роскошная коробка на севере Литл-Ривер, за пределами города, и мы не очень интересовались, что там происходит, но это не так уж и плохо. Есть еще другая новость, которая может заинтересовать вас. Ваш Карл Мелдрум — завсегдатай «Телли-Хо».
— А что вы еще узнали о Карле Мелдруме?
— Не слишком много. Он регулярно платит за свой номер и время от времени ночует там. У него с полдюжины приятельниц, в том числе и девочка Трип. Про него говорят, что он употребляет наркотики. О Ренслоу ничего не известно. Я телеграфировал в Колорадо и пытаюсь связаться с адвокатами.
— Спасибо, Уилл.
Шейн слегка замялся, потом спросил с некоторым беспокойством:
— А вы распорядились, чтобы установили наблюдение за Мелдрумом?
— После вашего ухода я направил туда своего человека, но Мелдрум уже ушел с какой-то новой девицей, и служащие отеля, видя, как она повисла на его руке, предположили, что уже к концу дня Мелдрум обретет еще одну поклонницу.
— Спасибо,— мрачно поблагодарил его Шейн и повесил трубку.
Рука Майкла все еще лежала на телефоне, когда он взглянул на разобранную постель. Одеяло было откинуто, а подушка хранила отпечаток головы Филлис. У него вырвался горький смех. Он смеялся над неким Майклом Шейном, бедным наивным парнем, который вообразил себя кладом.
Хлопнув дверью, он быстро вышел из комнаты, схватил пальто и спустился вниз.
Майкл медленно ехал по Литл-Ривер. Вот и заведение, в котором танцует Мона Табор,— очень респектабельный с виду дом в хорошо ухоженном саду. В вестибюле также было много зелени и пахло свежестью. Шейн прошел мимо администратора и подошел к лифту.
— Мисс Мона Табор,— бросил он лифтеру.
Молодой негр с любопытством посмотрел на Шейна, но, встретив его жесткий взгляд, быстро отвел глаза. Лифт поднял Майкла на третий этаж.
— В глубине коридора, мистер, номер триста шесть. Но я сомневаюсь, что мисс Мона проснулась так рано.
Шейн не ответил. Лифтер смотрел ему вслед, и пока Майкл не постучал в дверь, он все время ощущал любопытный взгляд лифтера. Он, не оборачиваясь, ждал, что кто-нибудь отзовется за дверью.
Но все было тихо. Он подергал ручку двери — заперто. Майкл постучал настойчивее.
Наконец послышался стук каблучков.
В комнате стоял полумрак — шторы на двух окнах были спущены, и воздух в комнате был тяжелый: аромат духов соперничал с запахом алкоголя, табачным дымом и чем-то еще, хорошо знакомым Майклу, по чем именно, он не мог вспомнить. Майкл прошел через комнату и открыл окно.
Когда он обернулся, Мона Табор запирала дверь. Это была довольно высокая, стройная женщина лет тридцати пяти. Что-то в ее внешности говорило о ее нелегкой юности. Смуглая кожа без следов косметики, волосы зачесаны назад. Густые брови и длинные ресницы обрамляли сине-зеленые глаза, устремленные на неожиданного посетителя.
Мона молча смотрела на Майкла, явно недоверчиво, но не враждебно, и ждала объяснений.
Майкл, улыбнувшись как можно приятнее, наконец произнес:
— А вы совсем недурны, душечка.
Он удобно устроился в кресле.
Мона покачала головой и, небрежно улыбнувшись, бросила:
— Вы тоже… ничего…
Она села, протянула вперед длинные ноги, откинула корпус назад и выпятила грудь.
— Я один из друзей Карла,— представился Шейн.
— Как это мило,— произнесла она насмешливым голосом, и у Майкла создалось впечатление, что кошечка выпустила коготки.
Он понимал, что эта женщина опасна, очень опасна. Женщина умная, но без совести, способная сразить любого мужчину. От нее исходил легкий запах. Майкл теперь узнал запах полыни и понял, что Мелдрум был усыплен именно этим зеленым ядом. Вот почему никак не удавалось разбудить его.
— Карл прислал меня, чтобы кое-что выяснить,— продолжал он.— Вы, конечно, знаете, что он влип?
Мона молчала. В ее глазах зажегся странный огонек. Она была великолепна и опасна, как тигрица.
— Вы в курсе дела,— настаивал Шейн.— Он уверял меня, что вы обеспечите ему алиби на этот вечер.
— Ну что же, тогда ему не о чем тревожиться.
— Он прислал меня, чтобы уточнить все. Чтобы не было расхождений в том, что вы станете говорить фликам.
— Вы лжете, мой прекрасный рыжий,— лениво бросила она,— и пока неясно, какая идет игра, но тем хуже для вас. Вы мне чем-то нравитесь, надеюсь, догадаться нетрудно… чем…
Она говорила небрежно, слегка растягивая слова, и в ее глазах по-прежнему горел какой-то странный огонек.
Шейн занервничал.
— Такие трюки нас ни к чему не приведут. То, что я хочу…
— Вы захотите меня, мое сокровище…
— Я женат.
— А я замужем, но мне наплевать…
— А мне нет.
— Ничего,— вздохнула Мона.
Шейн взглянул на нее. Она сидела спокойно, но под маской безразличия скрывалось сильное напряжение. Мона улыбнулась.
— Через минуту,— прошептала она,— вы сядете на диван, рядом со мной. Вы не сможете удержаться. Это должно случиться. Боже! Как мне хочется, чтобы мы пресытились вместе… но чтобы это был настоящий пир!