Мертвые не плачут
Шрифт:
– Не надо, – с тревогой сказал Мальчик, уловив что-то во взгляде Пастуха. – У меня больше нет ничего… – И все же отступил на шажок: – Ну, можно майку поменять, чистая – у тебя в сумке…
– Я вообще-то не о чистоте, – обнадежил его Пастух, – я вообще-то о том, куда рацию присобачить. Задери-ка майку.
Мальчик послушался, стоял смирно, задрав майку до плеч.
Пастух достал из сумки моток клейкой ленты и обмотал пацана пару раз, зафиксировав коробочку рации под мышкой, потом нажал там на что-то и рация тихонько пискнула.
– Ага, –
– И не дурацкая вовсе, – не согласился Мальчик. Но быстро к делу перешел: – А говорить куда?
– Лучше, конечно, помолчать… – Пастух снял часы с левой руки. Они были большими, странного серого металла, а ремешок был резиновым, черным, жестким. – Дай-ка руку…
Надел Мальчику на левую руку часы, застегнул на последнюю дырку – все равно болтались, воткнул в ремешок булавку. Она легко вошла в тугую резину, черная головка-микрофончик на ней и не просматривалась.
– Не свалится причиндал?
– Уж постараюсь, – сказал Мальчик, разглядывая часы, кажущиеся на его руке огромными и чужими.
Но, судя по всему, Мальчик так не думал. Ему нравилось.
– Проверим? – спросил он.
– А то, – подтвердил Пастух. – Стой здесь, а я во двор выйду.
Вышел, засунул второй наушник себе в ухо, иголку в майку воткнул, сказал:
– Раз, раз… Как слышите?
– Слышу вас хорошо, – как в книжках про шпионов, ответил из дома Мальчик. – Дальше-то чего?
– Сейчас растолкую. – И пошел обратно в дом.
Они еще малость потренировались в переговорах по рации, потом Пастух начал объяснения.
– Как ты, полагаю, сообразил, подарок Королеве нести тебе.
– Сообразил, – подтвердил Мальчик.
– Возражений нет?
– А хоть бы и были – толку-то…
– Грамотно рассуждаешь. Даю вводную. Как только Королева и кто там с ней появятся, начинаем наблюдение. Отсюда хрен что-нибудь в доме толком увидишь, но будем стараться. Предполагаю, что какой-никакой, но праздник она устроит…
– А если они в кабак в Столице наладятся?
– Ну и жаргон же у тебя… – осудил Пастух, вспомнив, что наставник здесь – он. – Тут два варианта. Или они в кабак сразу наладятся, то есть когда кого-то дождутся наконец, или сразу в Наукоград поедут. Но после кабака они все равно должны приехать в дом Королевы…
– Их уже трое, – скептически сказал Мальчик. – Плюс один… два… а то и три… Где они здесь спать-то лягут?
– В кабинете есть диван. А наверху – не кровать даже, а аэродром.
– А если она их в гостиницу отвезет?
– Маму и сестру – в гостиницу? Не по-людски как-то…
– Кому как… – философски заметил Мальчик. – Ну, допустим, ты прав. Все – здесь и ликуют. Что дальше?
Смешно, но они ролями поменялись. Пастух обкатывал свой вариант плана, а Мальчик критически его ревизовал. Но это Пастуха не напрягало. Не было
– Ты забудь о том, что у тебя – рация. То есть помни, но виду не подавай. Я тебя буду слышать и, надеюсь, видеть. Идешь, умытый и причесанный, с корзинкой, звонишь в дверь и сообщаешь про подарок от администрации. И про Праздник. Смоделируй их реакцию.
– Их или ее?
– Не важно. Коллектив близких друг другу людей, давно не виделись, явно какое-то событие в чьей-то жизни случилось, настроение приподнятое… Оно, – как считают спецы, да и мой опыт напоминает, – объединяет людей, и любая положительная реакция каждого мгновенно транспонируется на всех. Это уже не трое, не четверо, сколько их там будет… а один большой излучатель. И приемник… Понял?
– Понял. Ну, чего там моделировать. Это как перед Новым годом. Все носятся туда-сюда, ждут чего-то…
– Речи Президента, – подсказал Пастух. – Косноязычно ты, пацан, сформулировал, но верно. Что дальше?
– Ну, не знаю… Удивляются, почему мальчик. Детский труд, то-се…
– А ты?
– Ну, мама попросила. Она сама не успевает.
– Годится. Дальше.
– Ну, скажут, что я, наверно, устал, голоден и вообще. Пригласят за стол.
– Ты соглашаешься. Дальше?
– Смотря, когда я там появлюсь. Если они еще на стол накрывают, то я там временно на фиг не нужен. А если уж сели, то тогда – да.
– А если не сели, то выгонят?
– Нет, наверно. Скажут: телевизор посмотри. Ну, кто-то из них станет всякие идиотские вопросы задавать…
– А ты же – мужчина. Один на всех… Короче, ты должен взять на себя мужскую работу и открыть бутылки. Хотя бы те, которые в корзинке от администрации. И незаметно. И налить коньяк в бокалы. Они у нее есть, видел в баре. Нормальные коньячные. Пузатые такие.
– Я тоже видел, – подтвердил Мальчик.
– И наливать ты станешь из той бутылки, что в подарке, в корзине. А вот в бокал Королеве тебе придется налить из второй бутылки, которую ты в сумке принесешь. Мы же, ты помнишь, две купили. А сумка – вот она. – Достал из своей огромной походной маленькую противогазную сумку-мешок. – Ты ее через плечо повесишь. И, когда тебя в дом впустят, оставишь в прихожей. Вполне нормальный рефлекс. Но чтоб мог быстро и незаметно подобраться к ней. И быстро налить из бутылки в бокал. В один. И незаметно. Нужную бутылку мы в сумку и положим. Уже откупоренную.
– Она, что, отравленная?
– Пока нет. Но будет. Поэтому нальешь из нее только Королеве, а остальным – из той, что на стол поставят. Понял?
– А как я это сделаю? Заметят же…
Опасения Мальчика Пастух разделял. Вряд ли все женщины столкутся на невеликой кухоньке, кто-то наверняка останется в гостиной. Хотя бы, к примеру, за мальчиком присмотреть. Дело. Пригласить-то пригласили, а кто такой – не ведают. Нужен глаз да глаз. Гостеприимность у нашего народа всегда разумной была – с приглядом.